Ответы на вопросы читателей журнала «Русский Дом» — август 2012 г.

Что означает рост язычества в современном мире?

А. К. Мачихин, г. Ростов-на-Дону

В современном мире неоязычество исполняет двойную функцию. С одной стороны, претендует на то, чтобы заменить христианство, время которого, как оно утверждает, миновало. С другой, играет роль «идеологии поддержки» христианства, как видят это многочисленные новые «богословы», соблазненные этой идеологией, требуя «обновить, осовременить» евангельское благовестие. С разных сторон и разными способами христианство соединяют с язычеством, под предлогом раскрытия его подлинной сути и давая ему возможность стать более понятным миру. Заражение истины ложью идет по многим направлениям, которые мы постараемся здесь кратко обозначить.

На первом месте, под влиянием впечатляющего ускорения развития науки и техники человек, «созданный по образу Божию» должен утвердиться в мысли, что он должен все более и более становиться «соработником Божиим», что он способен не только продолжить творение, но также исправлять его, иначе говоря, переделывать. Развивается также всякого рода пелагианство — с его уверенностью в возможность спасения собственными делами и внедрения различных терапевтических техник, якобы способных научить человека самоисцелению.

Такое видение мира приводит к восприятию зла как простой болезни, легко поддающейся излечению. Отсюда популярность исцелений, предлагаемых психоанализом, педагогикой и политикой. Все они исходят из идеи, что человек — продукт определенной среды. Освобождая человека от ответственности и вины, направляя его только на земное, они самоуверенно предлагают способы переделки человека, индивидуального и коллективного, путем изменения условий его существования. В этом смысле марксизм представлял собой разновидность этих языческих технологий, обещающих рай на земле. Еще более страшным явлением был гитлеровский нацизм.

Так рождался самодовольный бред, рассматривающий людей как орудие или как материал для достижения высшей цели. В безумии своего могущества, они были готовы уничтожить человека сегодняшнего дня, чтобы дать возможность родиться человеку дня завтрашнего. Упразднив понятие зла, легко абсолютизировать вдохновленные высшей целью дела, чтобы оправдать концлагеря и массовые убийства. Самое замечательное — некоторые именующие себя христианами были соблазнены такими перспективами и особенно во имя того, что «надо действовать». Это «язычество действия» укреплялось настоящим культом истории, которая рассматривалась как носительница и творец «смысла». Оттого что, согласно учению Церкви, в истории имеет место Откровение, эти христиане делали вывод, что история — и есть это Откровение. Мы видим, как по существу те же самые идеи, хотя как будто в совершенно новом преломлении, раскрываются сегодня в так называемой «глобализации». Так появляется абсолютизация обожествления временного. Так упраздняется идея вечности во имя бесконечного длящегося творения. Так развивается язычество, провозглашающее торжество индивидуальной свободы, которая возводится в абсолют.

Большинство святых мучеников в недавние годы гонений были священниками. Хотя мы знаем, что и среди духовенства находились «предатели в рясах». Что Вы можете сказать о современном священстве? Что ждет нашу Церковь в недалеком будущем?

О. Таврунова, г. Козельск

Мы живем во времена, когда средства массовой информации нападают на Церковь и высмеивают все святое. И священники, монахи, все любящие Господа призваны явить миру, что они самые счастливые на свете люди, потому что избраны Христом, чтобы всем передать благовестие спасения. Смысл священства — святость. Этой святости трудно достигнуть. Но мы причащаемся Святых Христовых Тайн, мы причастны ей. Невозможно для нас опускать руки, оттого что тяжелы бремена. Испытание скорбями всегда было в Церкви временем самых великих возможностей. Мы не должны отказаться от просвещения мира, оттого что мы гонимы этим миром. Наш единственный ответ тому, что происходит сегодня, — святость нашей жизни.

Церковь свята приобщением Христу, но также своими святыми, всеми, кто устремляется к святости. Мир окажется безоружным только перед лицом святости. Будем реалистами среди сегодняшнего небывалого распада мира, но не будем слушать лжепророков, кричащих о духовной несостоятельности Церкви и уже почти требующих ее запрета. За многие годы служения на приходе и преподавания в духовных школах, я был свидетелем непрестанного обновления Церкви, приходом в нее молодых людей, которые были приведены к ней Господом. Как всякий христианин, они имели свои немощи и недостатки, но дух их горел радостью приобщения Христову дару, апостольской решимостью, желанием святости.

Пророчества о будущем Церкви определяются надеждой на ее священство. Среди нынешних бед наш народ — как спелая жатва, которая ждет быть собранной для Христа. Но где достойные жатели? Надо прежде всего, как заповедует Христос, молиться Богу, да пошлет нашему народу истинных делателей на жатву Свою. Нет сомнения, что если бы все священники шли путем верности Господу даже до смерти, то духовное лицо нашей страны скоро бы преобразилось. Достойно и праведно быть священником при условии твердого обещания исполнить это служение свято.

Священниками не становятся так, как становятся начальниками или специалистами в каком-либо деле. Никакое внешнее обновление, никакие реформы не будут иметь смысла, если нет любви ко Христу, к тайне священства. Что будет значить наша жизнь без этого? Сколько священников разных поколений встретил я на своем пути: все они учили меня молитве, учили смирению Христову, неизреченной милости Боговоплощения. Все эти священники всю жизнь служили Божественную литургию. Вне сомнения, не все было у них чудесным, но они исполняли свое служение с благоговением и верностью Богу. Через них, по-человечески говоря, можно было видеть Христа. Это казалось невероятным!

Мы имеем благодать совершать каждый день Божественную литургию, которая есть источник и вершина нашего служения. Мы имеем благодать чаще других причащаться Святых Христовых Таин и принимать прощение от Господа. Я хотел бы здесь сказать, что ни один из тех священников, которых я знал, ни разу в жизни не выразил сожаления, что пошел путем служения Господу. Почему мы, священники, так счастливы? В чем наш секрет? Вне сомнения, в том, что Христос, Тот, кто умер и воскрес, ведет нас с Собой туда, где нет конца Его любви. Хорошо всякий раз всем, кто причащается Святых Таин, возносить молитву за священников. Чтобы мы всегда, до последнего своего вздоха, были служителями Христовыми. Чтобы по образу Господа, умывшего на Тайной Вечери ноги Своих учеников, мы могли смиренно и верно совершать служение, которое Он вверил нам в день нашего рукоположения.

Почему Христос, исцелив прокаженного, отправляет его с суровым предупреждением: «Смотри, никому ничего не говори»? Разве не учит нас Церковь, что Христос Своими чудесами доказывал, что Он Бог? Разве не было бы это Его лучшей миссионерской проповедью?

Юрий Полухин, г. Ставрополь

Всегда мы видим в Евангелии то же правило «тайны Мессии». Да, чудеса свидетельствуют о Его Божественности. Но нельзя думать, будто Он старался прежде всего «явить Свою силу», «показать, Кто Он». Напротив, Господь намеренно скрывает Свое достоинство, и требует, чтобы не говорили о Его чудесах. И этот суровый запрет относительно Своей тайны Господь сохраняет до часа Крестных страданий. Он напоминает об этом апостолу Петру после исповедания им своей веры в Кесарии Филипповой (Лк. 9, 21).

Здесь еще одно доказательство подлинности Евангелия: если бы эта книга была сочинена такими восторженными последователями Христа, которые в апологетических целях были бы готовы на любые преувеличения, они подчеркивали бы только славу, силу, ослепительные Божественные явления Своего Учителя. Но вот урок для нашего современного миссионерства, для нашей проповеди внешнему миру: истинный Бог не хочет, чтобы Ему придавали такой ослепительный образ. Прежде всего Ему надо, чтобы Церковь изо всех сил противостояла попытке утверждения в мире греха как нормы, чтобы люди узнали тайну покаяния. Не напрасно же апостол Петр скажет потом: крещение есть обещание Богу доброй совести, которое спасает нас воскресением Христовым (1 Петр. 3, 21). Обратите внимание, что Христос называет Себя «Сыном Божиим», только когда речь идет о Его Крестных страданиях, перед судом, осуждающим Его на смерть, когда уже нет никаких препятствий для утверждения тайны Его Божественной Личности. Когда все мечты о человеческом и политическом величии стали поистине тщетными.

Прежде чем возвратиться Крестом к Себе, к Богу, Он должен придти к тем, кто противоположен Ему, предельно противоположен — там, где царствует бесчестие, проклятие, смерть. Дойдя до Креста, Он преодолевает всякое расстояние между Собой и людьми. Он — рядом с теми, кому было даже запрещено прикосновение к священному. Во Христе Божественная жизнь предлагается тем, кто безнадежно удален от Бога. Вот почему церковная завеса раздирается от верхнего края до нижнего. Она возвещает нам, что Бог совершает на Голгофе Свой исход. В этом Распятом Бог становится доступным всем. И ту же тайну приоткрывает Сам Христос. Он — переход от людей к Богу Отцу. Он — Красные Ворота (Деян. 3, 4), через которые можно пройти даром. Этими Вратами входит в рай разбойник благоразумный.

Так Слово Отчее открывается для всех людей. Мы слышим крепкий вопль умирающего на Кресте. Вопль веры всех людей, ибо эта молитва — слова псалма: «В руце Твои предаю дух Мой». Люди, стоящие у Креста, могут узнать в ней свою молитву. Веру богоизбранного народа, его надежду перед лицом смерти Он делает Своей. В этот час Его голос сливается со всеми неложно молящимися в Израиле. Он — Чадо Авраама, Чадо Адама, умирающее на Кресте, — в уничижении, но также и в возвышении, ибо, проходя через Его сердце, через Его уста, вера богоизбранного народа, когда она не искажена, становится верой Сына Божия. Потому что Он говорит: «В руце Твои». Это доверие Отцу, это вверение Себя Ему — свет. Им открывается Лик Бога. Он — Отец! В Его руки предает Себя Христос. Поступая так, Он показывает, что знает — это Отеческие руки. И Он хочет, чтобы Его доверием они были явлены такими всем. Снова мы видим, что Он должен был не спасти Себя, как насмешливо требовали того духовные вожди Израиля. Он мог бы прославить Себя, обрести ни с чем не сравнимую славу от мира сего. Но Бог остался бы неузнанным. Ибо Сын перестал бы быть Сыном. И Отец остался бы недоступным для человечества навсегда. Нет, Сын Божий хочет быть принятым до конца Отцом. Чтобы быть совершенным раскрытием Отца. Эта Его устремленность ясна как кристалл в час умирания. Цель всей Его жизни достигнута: поставить людей перед Своим Отцом, открыть им возможность узнавания в Нем Любви, которая воскрешает мертвых и называет несуществующее как существующее (Рим. 4, 17). Требовалось такое высшее завершение Его веры и надежды, чтобы свидетельство всей Его жизни было полным, совершенным.

И ныне Господь наш — всегда Тот же сокрытый Бог. Он отказывается от популярности, от популярной веры, Он бежит от восторженных толп, которые в час испытания могут кричать: «Распни Его!»

Не забудем также, что время от времени восставали так называемые «озаренные», выдающие себя за чаемого Мессию, и у них находилось много последователей. Вот почему Господь не хотел, чтобы о Нем говорили раньше времени. Его искали, теснились толпами вокруг Него, чтобы только использовать Его в своих целях. «И запретил им, чтобы никому не говорили о Нем» (Мк. 8, 30). «Тайна Мессии» — не есть неодобрение такого именования, но предостережение от преждевременного его раскрытия — и потому искажения.

Люди всегда оказываются перед той же проблемой, что и фарисеи, требовавшие «знамения с неба». Мессианское ожидание столь двусмысленно в иудейской среде (а сегодня и в нашей), что надо чтобы Христос прошел через смерть и воскресение, прежде чем будет явлено Кто Он, «от начала Сущий».

Протоиерей Александр Шаргунов

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.