Ответы на вопросы читателей журнала «Русский Дом» — июль 2012 г.
В Евангелии сказано, что перед кончиной мира будет «уныние народов». То, что у большинства это будет происходить по причине находящих на мир бедствий, — как будто понятно. И то, что такой непрочной бывает радость по поводу избавления от одних, с забвением, что на смену им могут придти другие, еще худшие. Сколько, например, было ликования, что наконец-то мы вступаем в эпоху «всемирной деидеологизации», свободы от всяких систем и символов. Наконец-то открылась возможность не связанного никакими путами развития во всех областях. И как быстро это ликование сменилось разочарованием и растерянностью. С неверующими людьми, кажется, должно быть все ясно. Но как объяснить уныние тех, кто в Церкви? Разве Бог обещал нам в этом мире что-то иное?
Л. В. Караваева, г. Санкт-Петербург
Человечество без Бога неспособно обеспечить осмысленное существование, и его жизнь сводится к соединению эгоизмов, более или менее уравновешенных общей властью и авторитетом. В этом, очевидно, заключается одна из причин все возрастающего уныния. Говоря философским языком, это и есть «экзистенциальное уныние», захватывающее всех перед сознанием своего конца.
Сумма индивидуальных уныний (во множестве аспектов) — перед лицом пустоты человеческого существования, которое пытается обойтись без Бога, чтобы победить свою изолированность. Мы должны рассматривать проблему уныния не столько в социологическом плане, сколько в личном. Существует всеобщая предрасположенность человечества к унынию — под видом желания абсолютного, которое не дает нам ничем удовлетвориться и будит нашу общую лень. Устремленность к совершенству — переход через чувство неосознанной спасительной тоски, избавляющей от пассивности и фатализма.
Но это также тоска человека перед лицом собственной свободы и сокрушающей ответственности — будь то индивидуальная или коллективная судьба. Человек испытывает головокружение, стоя перед пустотой своего будущего, которое он должен осуществлять собственными силами. Осознавая несоответствие между собственной ограниченностью и огромностью служения, вверенного ему, он рискует предаться отчаянию.
Всегда ли спасительна ли эта тоска? Это чувство одиночества человека перед лицом своего будущего — не есть ли скорее следствие первородного греха, разрыва связи, которая когда-то соединяла его с Богом, и потому неспособность предать себя в руки Промысла, с готовностью встретить будущее, созидаемое им самим? Не идет ли речь о внутреннем аде, аде отсутствия Бога, о пустоте, к которой человек приговорен с момента отказа от Божественной любви? Среди современных попыток придать положительный смысл понятию «тоска» мы должны увидеть здесь осознание следствия греха, спасительная стрелка которого направляет нас к Богу.
Тоска, как смерть, побеждена Христом на Кресте, потому что она была пережита изнутри Спасителем. Господь взял на Себя нашу тоску и даже полную богооставленность прежде смерти. Он взял на Себя эту богооставленность и немощь, чтобы после Его Воскресения человек вновь обрел способность хвалы своего Создателя и доверия Ему.
Таким образом, искушение тоской, переживаемое порой и верующим человеком, — прежде всего личное испытание, которое он должен перенести, идя вслед Христу. Христиане — в этом мире, но не принадлежат ему. У них нет чудесного лекарства, которое они могли бы предложить от болезней, свойственных этому времени и всем временам. Единственная безусловно отрицательная и убийственная реальность — это грех, а он всегда индивидуален. Известно, что со времен надежд на спасительное переустройство общества неправомерно преувеличенно говорят о структурах коллективного греха, в которых удобно растворяется всякое понятие ответственности и личной виновности. Но главная болезнь в конечном счете заключается в смятении, охватывающем человека перед конечностью его существования. «Тысячедневное стояние на камне», духовный мрак, пережитый великими святыми, прежде чем они достигли Фаворского света, свидетельствует об этом. В сегодняшнем мире, по-прежнему (и как никогда) отмеченном страданиями и смертью, христианин призван идти за своим Учителем и Господом, и нести свой крест.
Только Искупление и дар благодати могут обратить людей к вере — не сразу всех вместе, а одного за другим. Масштаб и подлинность этого обращения (от которого зависит возможно лучшее состояние общества, остающееся всегда хрупким и всегда требующим восстановления) в конечном счете всегда в руках всесильного и всемилостивого Бога. Предавая себя в руки Божии, христианин знает, что его существование не приговорено к небытию, но к жизни вечной.
Что более всего мешает современному человеку придти к Церкви? Почему столь многие из христиан принадлежат к Церкви так, как будто к ней не принадлежат?
А. И. Рязанов, г. Липецк
«Поступающий по правде идет к свету», — говорит Христос (Ин. 3, 21). Правда, Истина — это Господь. Правда, Истина — это бесконечный свет, сияющий в наших сердцах, когда наши сердца открываются на Его зов. Вот почему так трудно современному человеку войти в тайну воскресения — так мало соответствует его жизнь этой вести.
Надо жить воскресением, чтобы услышать глубины жизни. Атмосфера, в которую люди погружены, абсолютно противоположна тайне воскресения — мы «погреблись с Ним крещением в смерть», как говорит апостол Павел, чтобы воскреснуть в Его воскресении. Тайна воскресения это тайна нашей жизни — не только последнего дня, когда история завершится, но сегодняшнего дня и всех дней нашей жизни. Сегодня мы должны воскреснуть, сегодня войти в эту тайну, которая должна преобразить всю нашу жизнь, чтобы тайна Христова, Его воскресение действительно были для нас главным центром всей человеческой истории и нашей жизни.
Атмосфера «жизни по плоти», в которой мы живем, где непристойности становятся нормой, — эта атмосфера бесконечно удаляет нас от жизни воскресения, все более погружает в состояние животности. Людям хотят внушить, что призыв к чистоте и целомудрию — это ограничение их свободной жизни, бессмысленный запрет. На самом деле все наоборот. Призыв к целомудрию и чистоте — это призыв к истинной свободе, это призыв к бесконечности. Страшно ошибаются те, кто видит в человеке только тело, отделяя его от души, от целого человека. Человек — духовное существо. Что это значит? Это значит, что мы призваны не подчиняться бессознательным импульсам, а устремляться к раскрытию высших глубин нашего естества, чтобы стать подлинно самими собой и дышать Божественной свободой. Это самое главное. С помощью Божией мы должны созидать наше тело, так же как нашу мысль в их человеческом достоинстве.
Сейчас у нас, вслед за Западом, без конца говорят о «правах человека», о том, что их непрестанно нарушают. Никогда еще не провозглашали эти права с такой настойчивостью и силой. Но что такое «права человека»? Если человек только физиология, только инстинкт, какие могут быть у него права? У него есть права, каждый человек неприкосновенен в той мере, в какой он является носителем бесконечных ценностей. И то, что происходит в сокровенных глубинах каждого человека, касается всего человечества, всей вселенной. Но все иначе там, где человек приглашается без всякого воздержания, без всякого уважения к тайнам жизни, к удовлетворению всех своих инстинктов. В этом случае нелепо говорить о каких-либо Правах Человека. Эти права останутся темой бесконечных разговоров, а война против человека продолжится — и массовые убийства, и несправедливость, и насилие.
Необходимо осознать, что жизнь воскресения — это то, что относится ко всем людям, что она обращена к самому глубокому, что есть в нас, что она открывает нам наше достоинство. Даром Христа мы призваны стать совершенными созданиями света и любви во всем нашем существе и прославить в том числе наше тело — сообщить ему Божественное сияние. Жизнь воскресения, к которой мы призваны, соответствует нашим самым сокровенным устремлениям.
У каждого человека есть чувство собственной значимости. Оно особенно остро проявляется, когда другие уничижают его. Мы защищаем его изо всех сил, не потому только, что вследствие отпадения от Бога мы болезненно самолюбивы. Это результат искаженности грехом нашей природы, паразитирование злых качеств на добрых, данных Богом. Каждый из нас носит в себе образ Божий, и какой бы ни была его жизнь, сознает, что есть в нем добро, призванное стать добром совершенным.
Христиане — как бы малочисленны ни были они в этом мире — с ужасом и отвращением воспринимают прославление плотской вседозволенности, предлагаемой ныне всем, в том числе детям, как естественное для человека. Речь идет не просто о том, чтобы видеть в человеческом теле то, что является благородным, святым и чистым. Речь идет о том, чтобы видеть в теле храм Господень. Именно потому что тело столь драгоценно, что оно призвано жить вечно, и уже теперь может приобщаться Божественной жизни, — мы должны относиться к телу так же, как мы относимся к храму, как к дарохранительнице, как к дароносице.
Надо чтобы христиане стали благовестниками этого преображения. Необходимо чтобы они утверждали свое человеческое достоинство во всех отношениях. Чтобы они возвращали людей к осознанию своего Божественного благородства. Святые отцы говорят, что подлинная человеческая любовь должна быть по образу Пресвятой Троицы — такова тайна Церкви и каждой человеческой семьи, которую составляют отец, мать и их чадо. Любовь — это всегда трое, горе такой любви, которая ограничивается двумя. Нужны трое, чтобы любовь не становилась эгоистическим обладанием, чтобы она была истинной свободой, жертвенной самоотдачей, бесконечностью.
Апостол Павел в Послании к Коринфянам — жителям города, прославившегося в древности любовью к наслаждениям, — говоря о чистоте и целомудрии, не просто обличает распутников, но взывает к христианам: «Разве не знаете вы, что тела ваши суть члены Христовы? Не знаете, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа?» (1 Кор. 6, 15, 19). Апостол Павел звал их и нас зовет в свою очередь жить жизнью воскресения. Ибо в той мере, в какой мы даем проникнуть в нас Божественному Свету, в той мере, в какой мы дышим Христом, пребывающим в нас, в той мере наше тело уже воскресает — уже идет оно к смерти, уже готовится преодолеть ее, уже принимает в себя начатки воскресения, которое будет в последний день.
Только так Воскресение Христово входит в нашу жизнь. «Поступающий по правде идет к свету», — говорит Господь (Ин. 3, 21). Тайны Божии — это не слова. Тайны Божии — сжигающая наши сердца любовь Господня и Его доверие к нам. Их невозможно услышать, не живя ими и не молясь друг за друга ко Господу с сознанием всех грехов, совершенных нами, и с несомненной верой, что они могут быть прощены. Будем об этом просить Господа, чтобы наша жизнь стала приношением хвалы Его Жизни. Чтобы наша жизнь была постоянно озарена осознанием Его пребывания с нами в наших сокровенных глубинах, чтобы мы стремились быть Христовыми всем нашим существом, всей нашей плотью — и душой, и телом, чтобы осуществился этот волнующий, потрясающий замысел, который апостол Павел выразил в своем Послании к Коринфянам: «Вы куплены дорогою ценою. Посему прославляйте Бога и в телах ваших, и в душах ваших, которые суть Божии» (1 Кор. 6, 20).
Добавить комментарий