О прикосновении к ранам Христовым

Слово на утрени праздника святых мучеников благоверных князей Бориса и Глеба

Мы совершаем сегодня память святых мучеников благоверных князей Бориса и Глеба. Это первые русские святые, прославленные Церковью. Святость их заключается прежде всего в том, что они своей жизнью и смертью прикоснулись к ранам Христовым. Это были дети крестителя Руси, святого равноапостольного великого князя Владимира. А убийцей их был также сын святого князя Владимира — старший их брат Святополк. С самого начала Промыслом Своим Господь избрал Бориса и Глеба, как бы прообразуя весь путь русской православной Церкви до последнего нашего святого царя Николая и всего сонма новых мучеников и исповедников русских.

Какой смысл в праздновании нами памяти первых наших прославленных мучеников? Каждый крещеный призван к тому, чтобы во Христа облечься — так прикоснуться жизнью и смертью своей ко Кресту Христову, чтобы вечная победа Господа стала нашей победой. Но существует и другой вариант — тот, который предпочел окаянный Святополк. И чем ближе мы к концу истории, тем обостреннее будет этот выбор.

В свете Воскресения Христова исчезает яко дым всякое зло. Но прежде чем оно исчезнет до конца в день Второго Пришествия Христова, оно обнажается до конца. Почему мы говорим, что глумление над нашими святынями, над Крестом Христовым, над теми, кто был верен ему до конца (в столетие октябрьского переворота мы говорим прежде всего о нашем царе-страстотерпце), которое все чаще организуется в сегодняшнем мире, — величайшее зло не только для христиан, но для всех людей? Здесь хула на Бога, и мы видим также, что покушение на Крест — покушение на все человечество, на всю его историю, на все. Глумление над жизнью и смертью каждого человека. Вы скажете, что они этого не понимают. Но мы-то понимаем, и мы ответственны не только за себя, но и за них за всех. Смерть Христа на Кресте и Его Воскресение относятся ко всем людям, в том числе и к незнающим об этом людям. Здесь происходит испытание глубины нашей веры. Как бы ни были люди духовно мертвы, даже если сегодня они враги Божии, есть еще о них надежда, пока хранится в неприкосновенности и непорочности святыня Креста и верных ему. Все, что совершает Господь, Он совершает ради всех. Его смерть охватывает своими глубинами нашу жизнь и нашу смерть, и наша жизнь входит в Его жизнь. «Когда Я буду вознесен от земли, Я всех привлеку к Себе», — говорит Христос. Это не означает никогда, что Он за нас принимает решение, которое мы должны принять, что Он стал в нас тем, Кем Он является для нас в Самом Себе. Однако отныне Он для всех вовеки единственный и незаменимый.

Мы услышим сейчас на утрени Евангелие об уверении Фомы. В первый вечер Пасхи, чтобы ученики убедились, что это Он, Христос открывает им следы Своих Крестных Страданий. Он показал им руки и ребра Свои. И тот же дар будет дан Фоме, которого не было с учениками во время первого явления Господа и который в свою очередь требует его как знамения, отныне всегда сопутствующего Воскресшему. «Если не вложу перста моего в раны от гвоздей и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю».

Что значит это присутствие ран в прославленном теле Христовом? Если смерть побеждена, то и раны должны быть исцелены до конца, и не должно от них остаться никаких следов. Что могло воспрепятствовать всемогущему Богу явить в полноте Свою силу там, где торжество жизни? Может быть, лицезрение ран могло помочь ученикам узнать своего Господа. Воскресший Христос — Тот же Самый, Кого они видели испустившим дух на Кресте. Следы мучительной казни служили утверждением этого и напоминанием, каких глубин достигла любовь Христова. Никто отныне не может удалить их с прославленного тела воскресшего Христа, потому что это новое творение, не просто восстановление того, чем был человек до греха. Не возвращение к тому, что было в раю, но уход далеко вперед, переход. И все, что связано с этой Пасхой спасения, должно остаться навсегда, но преображенным, сияющим славой Божией.

Эти раны славы Господней — неизгладимые следы того, что есть наш грех. Прежде всего грех неверия, предательства и отвержения Христа. Грех человеческий — причина, по которой Христос пришел на землю. Он «грехи наши на Себе понес», как взывает пророк Исаия. Он облекся в нашу немощь, как свидетельствует апостол Павел. Он распят в немощи нашей, но жив силой Божией. Мы радуемся в Пасху Христову, что наша немощь и наши раны были Его дорогой к победе. Нашей смертью Он вошел в жизнь Воскресения. Нашими неисцельными грехами Он даровал нам Свой Крест. Чтобы мы предстояли всегда перед непостижимой никаким разумением, ни человеческим, ни ангельским, тайной любви Христовой. Чтобы помнили, что пока есть хоть один грех на земле, паки Христос распинается. Но и в вечности следы древних ран не исчезнут в новом творении. Они всегда будут присутствовать в пробитых гвоздями ладонях и в прободенном ребре Господа, но не принося Ему больше страданий. Напротив, они будут источниками света и радости для тех, кто принес подлинное покаяние Господу.

Они целительны эти раны, они открывают глаза Фоме, прежде чем он прикоснется к ним. Крест — красота Церкви, и жизнь, дарованная Воскресением Христовым, бесконечно прекраснее, чем она была при творении. Наши грехи нам прощены, но следы их остаются на прославленном теле Господа во свидетельство о неизмеримой Его благодати. Чтобы все видели, как страшно оскорбление святыни Креста. Чтобы никто не отчаивался в своих грехах, какими бы они ни были, но облобызал покаяние. Крест даруется нам после воскресения, чтобы мы знали, что любящему Бога, то есть ищущему жизни по заповедям Его, все, даже его собственное поражение, может содействовать во благо. Подобно тому как неверие Фомы в первый вечер Пасхи раскрылось таким потрясающим исповеданием веры через неделю: «Господь мой и Бог мой». Подобно тому как тройное отречение Петра даровало ему и всей Церкви тройное исповедание любви: «Ей, Господи, Ты знаешь, что я люблю Тебя во веки веков». Если мы на самом деле сподобляемся увидеть Крест Христа и следы Его ран, мы не можем быть безучастными ни к какому кощунству и богохульству. Нам не может быть все равно, что происходит с теми, кому угрожает соблазн диавольской ложью, даже если они еще «не двора сего». Свет Христов и верность Ему святых даже до смерти просвещает нас. И ничего не остается в нашей жизни, кроме любви и хвалы Господу нашему.

Протоиерей Александр Шаргунов