Седмица 33-я по Пятидесятнице

Понедельник

Мк, 54 зач., 12, 13—17

Тогда послали к Иисусу первосвященники и старейшины некоторых из фарисеев и иродиан, чтобы уловить Его в слове. Они же, придя, говорят Ему: Учитель! мы знаем, что Ты справедлив и не заботишься об угождении кому-либо, ибо не смотришь ни на какое лице, но истинно пути Божию учишь. Позволительно ли давать подать кесарю или нет? давать ли нам или не давать? Но Он, зная их лицемерие, сказал им: что искушаете Меня? принесите Мне динарий, чтобы Мне видеть его. Они принесли. Тогда говорит им: чье это изображение и надпись? Они сказали Ему: кесаревы. Иисус сказал им в ответ: отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу. И дивились Ему.

Фарисеи и иродиане искушают Господа относительно законности уплаты подати кесарю. Иудеи болезненно переносили уплату тяжкой подати оккупантам. У всех на памяти было восстание против уплаты подати, поднятое Иудой Галилеянином, как читаем мы об этом в книге Деяний. Господь знает, что Своим ответом Он автоматически поставит Себя либо среди коллаборационистов оккупационной власти, либо среди тех, кто оказывает ей сопротивление.

Фарисеи были великими ревнителями свободы иудеев, и если бы Господь сказал: «Позволительно давать подать кесарю», они возбудили бы народ против Него. «Трус и предатель», — сказали бы все о Нем. Иродиане были великими ревнителями римской власти, и если бы Господь сказал что-нибудь против уплаты подати кесарю, они возбудили бы римского правителя против Него, и арестовали бы Его как революционера. Не ново, что те, кто расходятся друг с другом во всем, объединяются друг с другом против Христа.

Они приходят к Нему под предлогом, что хотят решить вопрос, касающийся их совести. Они чрезвычайно превозносят Господа, называют Его Учителем —Учителем пути Божия, Учителем истины, Которого ни лесть, ни злоба кого бы то ни было не заставляет ни на шаг отступить от законов справедливости. «Мы знаем, что Ты справедлив и не заботишься об угождении кому-либо, ибо не смотришь ни на какое лице, но истинно пути Божию учишь», указуя всем, где добро и зло, правда и ложь. Они знали, что Он истинно пути Божию учит, и, тем не менее, отвергли совет Божий о себе.

Вопрос, который они задают: «Позволительно ли давать подать кесарю или нет?» Можно было подумать, что они желают достойно исполнить свой гражданский и религиозный долг. На самом деле единственное, чего они желали, — узнать, что Он скажет, — в надежде воспользоваться любым Его ответом для обвинения Его. Они делают вид, что передают решение этого вопроса Христу, изображая готовность поступить по Его слову: «Давать нам или не давать?» Многие как будто желают узнать, как им следует поступить в трудных обстоятельствах, а сами при этом нисколько не расположены поступать по совести.

Господь избегает их сетей. Он знает их лицемерие. Как бы ни было чье-то притворство искусно, оно не может быть сокрыто от Господа. Он знает, что они хотят уловить Его, и направляет дело так, чтобы уловить их. Он заставляет их признать, что официально принятая валюта этого народа — римская. Она имеет на одной стороне изображение императора, а на другой — его подпись. И это значит, что кесарь может распоряжаться их деньгами для общего блага: «Отдавайте кесарю кесарево». Обращение денег начинается от него и должно возвращаться к нему. Но кесарь не может распоряжаться их совестью. Он и не претендует на это. Потому платите свою подать без ропота и спора, но не забывайте, что Божие должно отдавать Богу. Многие из тех, кто как будто заботится о том, чтобы отдавать должное людям, совершенно не думают о том, что Богу следует воздавать славу, подобающую Его имени. Все слышавшие Христа были изумлены Его ответом, но кто из них после этого решился посвятить свою жизнь Богу? Естественно заключить: что стоит религиозная власть, не воздающая Богу то, что Богу принадлежит!

Несмотря на эти предельно ясные слова Господа, одним из главных обвинений Его на суде перед Пилатом будет то, что Он возмущает народ, запрещая платить подать кесарю (Лк. 23, 2). В течение истории Церкви нередко возникали искушения отделить одну часть изречения Христова от другой. Господь хочет, чтобы мы различали часто смешиваемые области временного и вечного. Мы должны быть послушны государству во всем, что не противоречит закону христианской совести. Ибо верность Богу должна быть всегда впереди всего. Потому во все времена христиане — лучшие граждане своего отечества.

Вторник

Мк, 55 зач., 12, 18—27

Тогда пришли к Иисусу саддукеи, которые говорят, что нет воскресения, и спросили Его, говоря: Учитель! Моисей написал нам: если у кого умрет брат и оставит жену, а детей не оставит, то брат его пусть возьмет жену его и восстановит семя брату своему. Было семь братьев: первый взял жену и, умирая, не оставил детей. Взял ее второй и умер, и он не оставил детей; также и третий. Брали ее за себя семеро и не оставили детей. После всех умерла и жена. Итак, в воскресении, когда воскреснут, которого из них будет она женою? Ибо семеро имели ее женою? Иисус сказал им в ответ: этим ли приводитесь вы в заблуждение, не зная Писаний, ни силы Божией? Ибо, когда из мертвых воскреснут, тогда не будут ни жениться, ни замуж выходить, но будут, как Ангелы на небесах. А о мертвых, что они воскреснут, разве не читали вы в книге Моисея, как Бог при купине сказал ему: Я Бог Авраама, и Бог Исаака, и Бог Иакова? Бог не есть Бог мертвых, но Бог живых. Итак, вы весьма заблуждаетесь.

Саддукеи, деисты того времени, приступают ко Господу с нападками на Его учение. Как сказано о них в книге Деяний: «саддукеи говорят, что нет воскресения, ни Ангела, ни духа» (Деян. 23, 8). Нет ни наград, ни наказания, ни жизни после смерти.

Они обращаются к древнему закону, согласно которому, если человек умирает бездетным, его брат должен жениться на вдове. Предположим, говорят они, семь братьев были последовательно мужьями одной женщины. Значит, в будущей жизни, в воскресение, эта женщина должна иметь сразу семь мужей или предстать перед неразрешимым выбором одного из них.

С какой хитростью эти нечестивцы хотят подорвать веру в истину! Они не отрицают ее и не показывают вида, что сомневаются в ней. Они притворяются, что верят в воскресение, как если бы они были не саддукеи, и хотят получить наставления, как разрешить неразрешимую ситуацию. Таков обычный метод еретиков — попытаться запутать истину, когда они не имеют смелости открыто ее отрицать. И мы знаем также, что нельзя лучше высмеять чье-то суждение, чем довести его до абсурда.

Господь обличает их в заблуждении и невежестве. «Этим ли приводитесь вы в заблуждение, не зная Писаний, ни силы Божией?» — говорит Он. Их заблуждение — от незнания Писаний. Не то, что они не читали Писаний, но они не знали смысла и духа их, давали им ложное толкование. Истинное знание Писания и Предания — основание, на котором зиждется богооткровенная вера, и надежное хранение от заблуждений. «Храни это знание, и оно сохранит тебя», — заповедуют нам святые отцы. Саддукеи не знают силы Божией. Эта сила действует в окружающей природе, в истории, в судьбе каждого человека, в чудесном воскрешении к жизни столь многих в Ветхом и Новом Завете, и мы знаем, более всего, в Воскресении Христовом, которое есть уверение нашего воскресения — того же самого, по дару Христа (Флп. 3, 21).

От слов Господа исчезают как дым все возражения Его врагов. «Когда из мертвых воскреснут, тогда не будут ни жениться, ни замуж выходить, но будут, как Ангелы на небесах». Когда наступит воскресение, прежние законы физической жизни уже не будут оказывать на нас влияния. Воскресшие уподобляются Ангелам, и безумие спрашивать: «Чьей женой она будет, если семь человек имели ее?» Люди не будут больше нуждаться ни в пище, ни в питии, ни в чем земном, но только в общении с Богом.

Саддукеи утверждают, что в Пятикнижии, которое является для них безусловным авторитетом, ничего не сказано о бессмертии. И Господь обращается к Пятикнижию. В книге Исход Бог называет Себя Богом Авраама, Богом Исаака и Богом Иакова (Исх. 3, 6). Если завет с Богом заключен только на земную жизнь, он достаточно эфемерен. Все трое умерли много лет назад. Как же Бог называет Себя Богом живых, если они давно исчезли навеки? Но если Бог — до сих пор Бог этих патриархов, значит, они до сих пор живы. Ибо живой Бог должен быть Богом живых людей, а не мертвых. И Священное Писание свидетельствует, что они вошли в новую жизнь, а не в смерть, когда оставили эту землю. Господь уличает саддукеев в полном заблуждении. И это Его обличение относится ко всякому неверию и лжеверию: исповедуя религию мертвых, они служат религии смерти.

Из сказанного Господом мы должны заключить, что душа Авраама живет и действует в состоянии отделенности от тела. И что рано или поздно тело воскреснет. «Вы же весьма заблуждаетесь», — говорит Он саддукеям. Все, отрицающие воскресение мертвых, весьма заблуждаются. И мы должны сказать им об этом.

Заблуждение саддукеев — в том, что они пытаются создать небо по образу земли. Увы, это свойственно людям. Во все времена в различных религиях и духовностях делались такие попытки. Но не напрасно Церковь возвещает нам устами апостола Павла: «Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1 Кор. 2, 9).

Слепота саддукеев — следствие незнания ими Бога и самой главной тайны жизни — любви. Ничто не может разрушить отношения между Богом и человеком, когда они построены на любви. Во времена земной жизни Авраама, Исаака и Иакова Бог был их Другом. Эта дружба не могла прекратиться с их смертью. Бог не может перестать быть Богом тех, кто служил Ему и любил Его, живя на земле. Дружба с Богом дарует бессмертие. Любовь побеждает смерть.

Среда

Мк, 56 зач., 12, 28—37

Тогда приступил к Иисусу один из книжников, слыша прения саддукеев с Ним, и видя, что Иисус хорошо им отвечал, подошел и спросил Его: какая первая из всех заповедей? Иисус отвечал ему: первая из всех заповедей: слушай, Израиль! Господь Бог наш есть Господь единый; и возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею, — вот первая заповедь! Вторая подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя. Иной большей сих заповеди нет. Книжник сказал Ему: хорошо, Учитель! истину сказал Ты, что один есть Бог и нет иного, кроме Его; и любить Его всем сердцем и всем умом, и всею душею, и всею крепостью, и любить ближнего, как самого себя, есть больше всех всесожжений и жертв. Иисус, видя, что он разумно отвечал, сказал ему: недалеко ты от Царствия Божия. После того никто уже не смел спрашивать Его. Продолжая учить в храме, Иисус говорил: как говорят книжники, что Христос есть Сын Давидов? Ибо сам Давид сказал Духом Святым: сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих. Итак, сам Давид называет Его Господом: как же Он Сын ему? И множество народа слушало Его с услаждением.

Один из книжников спрашивает Господа: «Какая первая из всех заповедей?» Он не имеет в виду, какая первая по порядку, но первая по значению. Не то, что какая-то заповедь Божия может быть умалена, но есть наиболее важные среди них, а о некоторых можно сказать: «Они больше всех».

Господь дает прямой ответ на его вопрошание. Тех, кто искренне хочет научиться духовной жизни, Христос вразумляет и наставляет на Свой путь. Господь говорит ему, что самая главная заповедь, включающая в себя все остальные, — заповедь о любви к Богу. Там, где она действительно занимает первое место в душе, — расположение ко всякому добру. Любовь к Богу — благодать, которая может открыться всякой без исключения душе. Где нет этой любви, не может быть ничего подлинно доброго. И где она есть, никакая иная заповедь не будет тяжелой.

В Евангелии от Матфея Спаситель предваряет ее великой истиной, на которой она зиждется: «Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть» (Втор. 6, 4). Кто твердо верует этому, тот возлюбит Бога всем сердцем. Если Бог един, то и наши сердца должны быть едины с Ним, и если нет, кроме Него, Бога иного, никто иной не может быть допущен на престол нашего сердца.

Вторая великая заповедь: «Возлюби ближнего как самого себя». И мы должны засвидетельствовать ее пожеланием и деланием по отношению к другому всего, чего желаем и делаем по отношению к себе. Мы должны любить Бога больше себя, а ближнего как самих себя, потому что он одного естества с нами, а если он христианин, принадлежащий к той же Церкви, что и мы, наши узы должны быть крепче. Не один ли Бог создал нас? Не один ли Бог искупил нас? Поистине хорошо, истину сказал Христос, что иной больше сих заповедей нет. Ибо в этих заповедях — исполнение всего Закона, и если в нас есть решимость быть послушными им, всякое другое наше послушание Богу последует само собой.

Ответ Господа вызывает полное одобрение и восхищение у книжника, по всей видимости, благоговейного знатока Писаний. Он повторяет почти слово в слово то, что сказал Господь. Слово «всем» повторяется снова и снова. Это «все» любви. Любовь требует полноты дара. Господь хочет, чтобы мы узнали Его как Он есть, отдающим Себя до пролития крови, чтобы мы были с Ним. Все наши способности должны быть посвящены служению этой любви. Христос сказал: «Любить Бога и ближнего — больше сих заповедей нет». «Да, — говорит Учитель Закона, — это больше всех всесожжений и жертв приятно Богу». Много было в Израиле таких, кто утверждал, что закон жертв был величайшей заповедью. А этот книжник с готовностью согласился с нашим Спасителем, что закон любви к Богу и ближнему больше всех жертв и даже всесожжений.

«Иисус, видя, что он разумно отвечал, сказал ему: недалеко ты от Царствия Божия». Для тех, кто достойно употребляет данный им от Бога свет, есть надежда на лучшее. Мы не знаем, что стало с этим книжником, но хочется верить, что он последовал за Христом. А если нет, мы не должны этому удивляться, потому что многие среди тех, кто недалеко от Царствия Божия, никогда не достигают его. Но вопрос всегда остается один: что является центром моей жизни — я или Бог и другие? «После того никто уже не смел спрашивать Его». Кто-то стыдился, кто-то боялся, но всем было ясно — время богословских споров закончилось.

И далее Господь говорит о том, как может человек узнать, чему он должен поклоняться. Он спрашивает богословов, книжников, первосвященников, которые всю жизнь посвящают Богу, изучению Писания. Спрашивает их о Мессии, о Христе, чей Он Сын. Они отвечают: Давидов. Как же — говорит Господь — Давид называет Его Господом, говоря Духом Святым: «Рече Господь Господеви Моему: седи одесную Мене дондеже положу враги подножие ногама Твоима» (Пс. 109, 1). Как он называет Его Господом, если Он Сын ему? Никто не мог ничего ответить, потому что одно с другим никак не соединяется. Это выше всякого человеческого понятия: или Он Сын, или Он Господь.

Господь говорит, что можно узнать о Христе все, исследовать все Писания, изучить всю Священную историю. Но узнать, что это Христос, Сын Божий можно не плотью и кровью, а только Духом Святым, когда Отец Небесный откроет эту тайну (Мф. 16, 17). Ибо эта тайна познается не каким-то внешним знанием, а только любовью. Любовь, о которой говорит Христос в начале этого Евангелия, есть путь познания Господа. И всякий другой способ есть способ ложный. Всякое познание в духовной области совершается только любовью. Мы можем познавать другого человека, понимать его, видеть его только любовью. Мы можем познавать народ, видеть его, понимать его только тогда, когда мы его любим. Тем более это относится к Самому Богу.

Всякое другое познание может быть настолько ложным, что те, кто как будто бы все знали о Мессии и все законы соблюдали, — отвергли Его и приговорили к смерти. В них не было любви к Богу и к человеку, они были под властью диавола. Весь род человеческий находится под властью диавола после отпадения от Бога.

Где же взять эту любовь? Блаженный Августин говорит, что любовь — это начало и середина, и конец всего. Она не только увенчание всего, не только печать совершенства, но и начало — она сопутствует нам постоянно. Мы не веровали бы в Бога, если бы не любили Его. Мы любим Его, и для нас дороже всего на свете то, что Господь говорит. То, что Он предлагает, не сравнится ни с каким другим знанием.

Четверг

Мк, 57 зач., 12, 38—44

Сказал Господь Своим ученикам: остерегайтесь книжников, любящих ходить в длинных одеждах и принимать приветствия в народных собраниях, сидеть впереди в синагогах и возлежать на первом месте на пиршествах, — сии, поядающие домы вдов и напоказ долго молящиеся, примут тягчайшее осуждение. И сел Иисус против сокровищницы и смотрел, как народ кладет деньги в сокровищницу. Многие богатые клали много. Придя же, одна бедная вдова положила две лепты, что составляет кодрант. Подозвав учеников Своих, Иисус сказал им: истинно говорю вам, что эта бедная вдова положила больше всех, клавших в сокровищницу, ибо все клали от избытка своего, а она от скудости своей положила все, что имела, все пропитание свое.

Множество народа слушает Господа в храме. Чуть поодаль под красивыми колоннадами в игре света и тени проступают торжественные силуэты хозяев этой роскоши, первосвященников, старцев, книжников, исполненных сознанием своей значимости и своего достоинства. Их отношение к происходящему особенно отвратительно в этом месте, где каждый должен умалиться, чтобы воздать должное величию Божию. Господь обличает их и предостерегает всех от такой гордыни. Учителя, подобные этим, не могут помочь людям обрести подлинную веру. Лицемерие — норма их жизни, и следует остерегаться этого извращения. Слово Господа по отношению к книжникам предельно сурово. И в нем — полезное напоминание христианам: ни одна община верующих не застрахована от того, чтобы произвести сословие именитых, которые служат не Богу, а себе во имя Бога. Мы должны быть постоянно на страже, чтобы не превратить святейшую веру в карикатурную религию.

Книжники изображают из себя каких-то великих. Они ходят в длинных развевающихся одеждах, как князья, как судьи. Ходить в таких одеждах не грех, но любовь к хождению в таких одеждах обнаруживает их гордость. В то время как те, кто служит Богу, должны иметь препоясанные чресла. Книжники изображают себя очень благочестивыми. Они подолгу молятся. И заботятся о том, чтобы все знали, что они молятся. Они делают это напоказ, чтобы все видели, как они любят молиться.

На самом деле они любят «приветствия в народных собраниях, сидеть впереди в синагогах и возлежать на первом месте на пиршествах». Что значит, при их полной внутренней пустоте, это уважение к ним со стороны тех, кто не знает, что они собой представляют? Они любят обогащаться. И поедают домы вдов. Но чтобы оградиться от подозрений в бесчестности, они надевают на себя личину благочестия. Чтобы никому в голову не пришло, что они хуже всех, они стараются выставить себя лучше всех. Пусть не скажет никто из нас, что молитвы и, тем более, долгие молитвы — это плохо, когда они приносятся искренне и в смирении. Но нечестие, имеющее вид благочестия, — двойное нечестие. И участь его вдвойне ужасна. «Сии примут тягчайшее осуждение».

«И сел Иисус против сокровищницы и смотрел, как народ кладет деньги в сокровищницу». Это жертва на храм и на дела милосердия. И в Церкви Христовой с самого начала, как читаем мы в книге Деяний, молитва и милостыня были неотделимы друг от друга. Хорошо, говорит апостол, каждому отлагать у себя и сберегать, сколько позволит ему состояние, чтобы при необходимости быть готовым принести жертву благотворительности (1 Кор. 16, 2).

Взор Христов обращен на нас, когда мы подходим к церковной кружке. Господь замечает, как мы жертвуем на Церковь и на нужды бедных. Даем ли мы щедро или скупо, приносим мы это Господу или для того, чтобы нас похвалили другие?

«Многие богатые клали много». Приятно видеть богатых людей, исполненных щедрости. Хорошо, когда много таких людей, и когда они кладут много. Кто богат, тот должен давать богато. Если Бог дает нам с избытком, Он ждет, что и мы будем давать с избытком. Хотя не всякое богатое приношение, согласно церковным канонам, может быть принято. Святитель Серапион, знаменитый проповедник XIII века, так говорил с сильными мира сего: «Вы — зверье ненасытное — пожираете вдов и сирот с тем, чтобы вам жить в вашей сытости звериной». Или как свидетельствует «Измарагд», рукопись XV века, об одном проповеднике: «он не щадит богачей, зажигающих на всех светильниках храма свечи, и думающих, что Господь призрит на их богатое приношение. Разве вы не слышите, — говорит он, — воздыхания вдов и сирот, всех угнетенных и униженных вами людей, из-за вас проливающих слезы? Их слезы потушат все свечи, которые ставите вы, и ваше стояние в храме будет в суд вам и в осуждение». Святитель Ефрем, епископ Новгородский, издает указ, чтобы священники не принимали в дар храму пожертвований от тех, кто угнетает бедных, кто морит других голодом и томит наготою.

Там, в Иерусалимском храме, была одна бедная вдова, которая, придя, положила две лепты — самые мелкие монеты. И Господь наш приносит ей высокую похвалу. «Подозвав учеников Своих, Иисус сказал им: истинно говорю вам, что эта бедная вдова положила больше всех». Господь оценивает это дороже, чем то, что все, вместе взятые, положили, чем то, что положили богатые, ибо они «все клали от избытка своего, а она от скудости своей положила все, что имела, все пропитание свое». Многие, наверное, готовы остановить эту бедную вдову — зачем она отдает последнее другим, когда у самой ничего нет? Поистине, немного найдется таких, кто поймет ее, и, тем более, кто пожелает последовать ее примеру.

Богатые, пришедшие в храм, клали огромные суммы, но их дар был маленьким, осторожным. Они не рисковали ничем. Тем более, своей жизнью! Опуская золотые монеты в сокровищницу, они не забывали заботливо подсчитать, сколько им остается на жизнь, на хорошую жизнь. Но Господь говорит: «Кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее» (Мк. 8, 35).

Не такой ли была другая бедная вдова — из Сарепты Сидонской, которая сказала: «Есть у меня горсть муки и немного масла в кувшине. Пойду, и приготовлю это для себя и для сына моего; съедим это и умрем». А потом принесла все, что у нее было, в дар пророку. Это дар, ведущий к смерти, дар всего, что есть, дар самого себя. Вот о чем идет речь. Две вдовы, рискуя своей жизнью, дерзнули всецело довериться Богу. Первая была чудесно вознаграждена. Мука в кадке у нее не истощалась, и масло в кувшине не убывало. Вторая также была вознаграждена не менее чудесно: она заслужила похвалу Самого Христа. Когда мы видим этих двух женщин, как не задуматься нам о том, что совершает Господь? Он тоже вольно отдает все, что есть у Него, всю Свою жизнь. «Никто не отнимает у Меня жизнь, Я Сам отдаю ее», — говорит Он (Ин. 10, 18). В Евангелии от Марка эта встреча с бедной вдовой у сокровищницы — последнее событие в храме перед Крестными Страданиями Господа. Дар двух бедных вдов возвещает о даре Сына Божия.

Где наш излишек? Где необходимое нам для жизни? Таков вопрос сегодняшнего Евангелия — ибо перед лицом Божиим качество нашей жизни измеряется качеством наших даров. Дать лишнее — может быть, не дать ничего. Такой дар не производит впечатления на Бога. Но самый скромный дар становится значительным, когда мы отдаем необходимое для нас, то, без чего, может быть, мы не сможем выжить, когда мы отдаем часть себя и всего себя. За Божественной литургией мы слышим, как Христос говорит: «Сие есть Тело Мое». Господь отдает Себя нам, предает Свою жизнь за нас. Мы причащаемся Тела и Крови Христовых — высшего дара на земле. Но готовы ли мы отдать свою жизнь Ему? Готовы ли мы отдать не излишек нашей жизни, но саму нашу жизнь?

Пятница

Мк, 58 зач., 13, 1—8

Когда выходил Иисус из храма, говорит Ему один из учеников Его: Учитель! посмотри, какие камни и какие здания! Иисус сказал ему в ответ: видишь сии великие здания? все это будет разрушено, так что не останется здесь камня на камне. И когда Он сидел на горе Елеонской против храма, спрашивали Его наедине Петр, и Иаков, и Иоанн, и Андрей: скажи нам, когда это будет, и какой признак, когда все сие должно совершиться? Отвечая им, Иисус начал говорить: берегитесь, чтобы кто не прельстил вас, ибо многие придут под именем Моим и будут говорить, что это Я; и многих прельстят. Когда же услышите о войнах и о военных слухах, не ужасайтесь: ибо надлежит сему быть, — но это еще не конец. Ибо восстанет народ на народ и царство на царство; и будут землетрясения по местам, и будут глады и смятения. Это — начало болезней.

Евангелие от Марка близится к завершению. Господь выходит из храма в последний раз. Он больше не войдет в него. Отвечая на замечание одного из учеников, Господь ясно возвещает, что здание, из которого Он вышел, обречено на разрушение. Однако оно продолжает строиться и поражать великолепием.

Иудеи могли по справедливости гордиться Иерусалимским храмом. Он дышит историей. Построенный на возвышении, он как бы парит между небом и землей, он — одна из драгоценностей античной архитектуры. Тот храм, который застал Христа, был третий по счету. Первый был построен при Соломоне около 970 года до Рождества Христова и разрушен в 587 году до Р.Х. во время взятия Иерусалима вавилонянами. Строительство второго, более скромного, было предпринято по возвращении из плена в 520 году до Рождества Христова. За 20 лет до Рождества Христова Ирод Великий начал строить третий Храм (по-прежнему называемый «вторым»), намного более роскошный, чем все прежние. Он будет закончен к 64 году нашей эры, приблизительно через тридцать лет после Распятия Христа, и разрушен через шесть лет в 70 году. И сегодня можно видеть остатки его камней, возвышающихся над долиной Кедрон и старым Иерусалимом.

В очах Господа пышность здания и красота богослужений не могли компенсировать грех тех, кто находился здесь. Храм представлял собой пустой гигантский ларец драгоценностей. Хуже того, он был местом, где в полном свете обнаруживалась неверность религиозных вождей Израиля. Он не заслуживал того, чтобы быть. Кажется, его стены уже разваливаются на глазах, и скоро вместе со стенами большее, чем просто здание, будет разрушено. Не останется камня на камне — прежде всего, в духовном смысле. Когда остается часть, может быть надежда на восстановление целого, но какая может быть надежда, когда не остается камня на камне!

Господь глядит с состраданием на разрушение драгоценных душ и плачет над ними, ибо в них Он положил все Свое сокровище. Но мы нигде не найдем, чтобы Он сожалел о разрушении великолепных домов, из которых Он изгнан грехом. Разрушение храма, сердца религиозной жизни Святого Града, было для иудеев катастрофой, не сравнимой ни с чем. И, естественно, рождало у них множество самых жгучих вопросов.

«И когда Он сидел на горе Елеонской против храма, спрашивали Его наедине Петр, и Иаков, и Иоанн, и Андрей». Происходящее исполнено высокого значения. Господь «восседает». И мы должны обратить внимание — где. На горе Елеонской, на месте, откуда открывается лучший вид на храм и на весь город. Вспоминается пророк Иезекииль, который видит, во времена изгнания, славу Божию, исходящую из храма. Она останавливается на горе, к востоку от града, и потом соединяется с народом Божиим в Вавилоне (Иез. 10, 18—22; 11, 22—23). Присутствие Божие уходит из храма. Четверо первых призванных Господом учеников вопрошают Его. Их вопросы касаются прежде всего времени: «Когда это будет?» И затем уточняются другими: «Какой признак, когда это все должно совершиться?» Они ищут знамений, а всеохватывающие слова «все должно совершиться» явно идут дальше разрушения храма. Разрушение храма для всех его современников было знамением конца мира и ужасом вселенской катастрофы. В самом деле, разве конец храма не конец мира?

Господь укрепляет веру Своих учеников. То, что Он говорит, созвучно пророчеству Даниила в Ветхом Завете и Апокалипсису апостола Иоанна Богослова — в Новом. Его предупреждение касается всех периодов раскрытия зла в человечестве — будь то разрушение Иерусалимского храма, будь то гонения на Церковь во времена Римской империи или большевистской России, — всех критических эпох истории мира.

«Берегитесь, чтобы кто не прельстил вас, — говорит Господь, — ибо многие придут под именем Моим и будут говорить, что это Я; и многих прельстят». После того, как иудеи отвергли истинного Христа, они были обмануты многими лжехристианами. Эти лжехристы прельстили многих, и ныне прельщают. И ныне иудеи продолжают ждать своего лжемессию. Потому берегитесь, — говорит Христос. Когда многие обмануты, мы должны бодрствовать, чтобы не поддаться общему обману.

«Когда же услышите о войнах и о военных слухах, не ужасайтесь: ибо надлежит сему быть» — вследствие отступления человечества от Бога. «Но это еще не конец. Это — начало болезней». Господь возвещает о грозных событиях, уготовляющих последний кризис: землетрясения, глады и смятения. Все определяют эти два завета Господня: «Берегитесь» и «не ужасайтесь». Ученик Христов должен трезвиться и исполняться доверия Богу. Несомненно, храм будет разрушен, и равновесие мира хрупко. Рост нового происходит всегда через умирание старого. Но жизнь, которую никакие катастрофы не могут отнять, — крепче храма и самого мира.

Суббота

Лк, 88 зач., 18, 2—8

Сказал Господь такую притчу: в одном городе был судья, который Бога не боялся и людей не стыдился. В том же городе была одна вдова, и она, приходя к нему, говорила: защити меня от соперника моего. Но он долгое время не хотел. А после сказал сам в себе: хотя я и Бога не боюсь и людей не стыжусь, но, как эта вдова не дает мне покоя, защищу ее, чтобы она не приходила больше докучать мне. И сказал Господь: слышите, что говорит судья неправедный? Бог ли не защитит избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь, хотя и медлит защищать их? сказываю вам, что подаст им защиту вскоре. Но Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле?

Господь говорит нам притчу о том, что должно всегда молиться и не унывать. «В одном городе был судья, который Бога не боялся и людей не стыдился». Не нужно уходить в века, чтобы представить образ такого судьи. Безбожие и бесчеловечность ужасны во всех, но особенно в тех, кто призван творить правосудие. Вместо того чтобы властью, ему данной от Бога (ибо нет власти не от Бога), творить добро, этот судья творит зло. И в этом же городе была одна вдова, которая много раз обращалась к судье, прося защитить ее от соперника. Долгое время тот не обращал на нее никакого внимания, но в конце концов сказал: «Хотя я и Бога не боюсь и людей не стыжусь, но, как эта вдова не дает мне покоя, защищу ее, чтобы она не приходила больше докучать мне».

Христос показывает силу настойчивой просьбы среди людей. Эта вдова добивается правды не благодаря праведности судьи или его способности к состраданию, но исключительно благодаря своей неотступности. Эта вдова — образ всех бедных, всех обездоленных, всех нищих, большинства людей, которые живут на земле. Она добивается того, что ей нужно, хотя ее положение кажется абсолютно безнадежным. У нее нет средств, чтобы заплатить этому судье, тем более, подкупить его. Но своей надоедливостью она, в конечном итоге, побеждает его.

Не то чтобы притча уподобляла Бога этому судье — напротив, Бог противопоставляется ему. Если судья неправедный вынужден был уступить вдове, тем более Бог, праведнейший и святейший, заступится за тех, кто непрестанно обращается к Нему. Требуется наше участие в нашем спасении, и Бог ждет его от нас. В этом Он не может заступить наше место. «Да будет воля Твоя», — говорим мы. Но есть ли наша воля жить так, чтобы мы могли произносить эти слова? Мы думаем иногда, что молиться — это легко. И что побыть час или даже два на службе в храме не представляет для нас особой трудности. Но если нужда заставит нас простоять на молитве всю ночь, мы начнем понимать, почему святые отцы говорят, что молиться за других — это кровь проливать. И чтобы достигнуть подлинной глубины, надо пройти долгий путь, и научиться ждать.

Божий народ — молящийся народ. Все чада Божии обращаются к Богу во всех неотложных нуждах. Наше преимущество и честь в том, что мы можем молиться. Это наш долг, и это наш постоянный труд. Самое главное — мы должны научиться постоянству в наших главных духовных прошениях. Мы должны особенно молить Бога защитить нас от «соперника» нашего, от врага рода человеческого. Мы должны быть исполнены заботы о страждущей Церкви нашей, и молиться, чтобы Бог подал избранным Своим защиту вскоре.

Но как часто бывает, мы молимся так — об избавлении от зла, — и не получаем просимого. На земле все более умножается зло и несправедливость. «Где же Бог?» — спрашивают нас насмешливо люди. Но мы, христиане, должны знать, что несправедливость — в сердце человека, и она раскрывается в мире. Не Бог ответственен за это. Молитва необходима прежде всего чтобы мы могли устоять в нашем катастрофическом и все более апокалиптическом времени. Речь идет не о том, чтобы добиться любой ценой своего, с настойчивостью Евангельской вдовы, потому что это не принесет нам никакой пользы. Притча говорит об обратном. Если судья неправедный воздает по правде — той, которая непрестанно досаждает ему, — насколько больше Бог, любящий правду, услышит тех, кто обращается к Нему с искренностью и смирением. «И сказал Господь: слышите, что говорит судья неправедный? Бог ли не защитит избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь, хотя и медлит защищать их?» Бог пытается дать нам все, что у Него есть, а не часть, которую, как нам кажется, мы справедливо просим.

Беда человека в том, что он все время хочет ограничиться малым и остановиться. Господь же хочет, чтобы мы шли дальше и дальше, осознавали себя странниками и пришельцами на земле, а не стремились устроить на этой земле свое царство. Бог приходит к нам, вступает в нашу жизнь, чтобы всегда пребывать с нами. Мы слишком часто забываем об этом. Господь употребляет все средства, чтобы сдвинуть нас с места. Он заповедует нам — и это есть первая заповедь вечного блаженства — быть нищими. Кто не пережил физических или нравственных страданий, тот не знает, что значит молиться. Надо научиться молиться всей глубиной нашего существа, чтобы наша жизнь повернулась к Богу, вошла в тайну Бога, стала неотделимой от Него. Кто ищет Бога, тот должен всегда молиться, чтобы всегда пребывать в истине Божией. И Господь явит любящим правду — Свою правду.

Когда это произойдет? «Сказываю вам, что подаст им защиту — от всякой неправды — вскоре». Это «вскоре» перекликается с последними словами Апокалипсиса: «Ей, гряду скоро!» (Откр 22, 20). Самое необходимое в человеческой жизни — встреча с Богом. Молитва — это путь людей, которые однажды встретили Бога, и не хотят больше расставаться с Ним. Чтобы всегда молиться и не унывать, надо узнать, что мы Богом любимы всегда. И желать любить Бога всегда. Молитва есть дело любви между нами и Богом.

Однако Господь говорит: «Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле?» в Его вопросе явно чувствуется сомнение. Нет, не найдет. Господь предвидит это. Вера — самое главное, что ищет Христос на земле. Прежде чем спросить: «Где ваша правда?», Он спрашивает: «Где ваша вера?» Это значит, что даже если у нас будет очень маленькая вера, Он найдет ее. И это значит также, что, придя на землю, Он найдет мало веры. Мало будет благочестивых людей. Многие имеют вид благочестия, но немногие имеют веру. Чтобы принять от Бога дух Его любви, надо много молиться. Только так мы сможем хранить верность правде. И, самое главное, — сподобиться достигнуть явления Господа в славе. Бог отвечает всегда. Однако Он не всегда дает то, что мы просим. Бог не идет навстречу нашим намерениям и желаниям, когда они сомнительны и неправедны. Но Он всегда дает, — как сказано в Евангелии, — Духа Святого (Лк. 11, 13) алчущим и жаждущим правды.

Неделя о мытаре и фарисее

Лк, 89 зач., 18, 10—14

Сказал Господь такую притчу: два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь. Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю. Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне грешнику! Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится.

Два человека вошли в храм помолиться. Один фарисей, а другой мытарь. Два человека, два грешника с одной только разницей, что фарисей не видел себя грешником, а мытарь глубоко сознавал и переживал это. Фарисей стал на видном месте, посередине храма или перед самым алтарем, он — достойная личность в обществе и в Церкви, а мытарь, не смея пройти вперед, стал у самого порога, как сказано в Евангелии, вдали.

Гордость фарисея и уверенность его в собственной праведности были таковы, что он искал первого места не только в глазах людей, но и перед Богом, и занимал лучшее место не только за обедами и собраниями, но и за молитвой. Одного этого достаточно, чтобы понять, какой страшной неправедностью поражен фарисей и как ослепил его грех. Грех ослепляет. «Если говорим, что не имеем греха, — обманываем самих себя, и истины нет в нас» (1 Ин. 1, 8). Предел нечестия заключается в том, что мы, будучи лживыми, как свидетельствует слово Божие, считаем себя праведными, а «Пришедшего в мир грешныя спасти» представляем лживым (Сравн.1 Ин. 5, 10).

Обратим внимание на то, что о фарисее сказано: он молился сам в себе: «Боже, благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди». Святитель Феофан Затворник говорит, что наружно в Церкви все молятся истинными словами, теми, которые поются и читаются за богослужением, и все эти слова исполнены покаяния. Но Богу важнее, как молится каждый из нас сам в себе. Бог слушает более внимательно то, что сердце говорит, а не уста, то, что человек думает и чувствует во время молитвы. Язык может обманывать, но сердце не обманывает, оно показывает человека таким, каков он есть. Блаженный Максим Христа ради юродивый говорит: «Знай, что ни Бог не может тебя обмануть, ни ты Его». «Всяк крестится, да не всяк молится». Фарисей тот, кто «бородой Авраам, а делами — Хам».

Грешный человек пришел в храм, чтобы бесчестить других людей и похвалиться своими добрыми делами. Он не грабитель, не обидчик, не прелюбодей, как другие. Мало того! Он постится два раза в неделю и десятую часть из всего, что имеет, отдает на Церковь и нищим. Запомним, братья и сестры, с самого начала нашего пути к Великому посту: пост и молитва, и добрые наши дела, оказывается, могут не приближать нас к Богу, а, наоборот, удалять от Бога и от людей. Пост и молитва, и милостыня существуют для того, чтобы мы научились смирению и любви к Богу и человеку. Фарисей постился и давал милостыню, но он презирал и ненавидел других, надмевался и превозносился перед Богом. И вообще, зачем ему было в храм приходить, если Бог отправляет его домой ни с чем! Господь показывает ложное благочестие — то фарисейство, которое неистребимо в человечестве и живо до сих пор среди христиан. Оно — как высокое, до времени зеленое дерево, не имеющее плода и гнилое внутри.

Как научиться молиться? Вот как надо молиться: мытарь, стоя вдали, не смел поднять глаз к небесам, но ударял себя в грудь, говоря: «Боже, милостив будь ко мне, грешнику». Он стоял вдали. Бог видит его так же хорошо, когда он стоит неприметно в толпе, как если бы он стоял один в середине храма. Подлинно, молитва — всегда молитва покаяния. «Покаяние человека — Божий праздник», — говорит преподобный Ефрем Сирин. Он стоит вдали, он чувствует свое ничтожество перед Богом и исполняется смирения перед величием Божиим. Господь заканчивает притчу словами «Ибо всякий, возвышающий себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится». «Пока человек не достигнет смирения, он не получит награды за свои труды, — говорит преподобный Ефрем Сирин. — Награда дается за смирение, а не за труды». Не за пост, не за молитву, не за добрые дела. Но кто унижает себя? Не тот, кто старается показаться меньше, чем он есть, говорят святые отцы, но тот, кто видит свою малость из-за своих грехов. Поистине, человек, даже если он желает, не может унизить себя больше, чем грех унижает его. Для человека, который чувствует и сознает глубины, в которые опустил его грех, невозможно опуститься ниже. Грех всегда может столкнуть нас вниз, в бездну вечной погибели, ниже, чем мы можем представить. Только через смирение в познании собственной нашей греховности может открыться нам тайна смирения Христова, в котором сокрыта красота и совершенство Божественной любви.

Наше чувство греха, говорят святые отцы, зависит от нашей близости к Богу. Чувство греха — мера знания душою Бога. Святой Иоанн Предтеча, величайший из рожденных женами, исполняется страха при приближении Христа: «Я недостоин, наклонившись, развязать ремень обуви Его» (Мк. 1, 7). Когда пророк Исаия оказался в Божием присутствии в видении Господа, сидящего на Престоле, он осознал свою греховность: «Горе мне! погиб я! ибо я человек с нечистыми устами… — и глаза мои видели Царя, Господа Саваофа» (Ис. 6, 5). Когда апостолу Петру открылась в чудесной ловле рыб сила Божия, он припал к ногам Христа, умоляя: «Отойди от меня, Господи, ибо я человек грешный».

Из-за близости ко Христу апостол Павел мог называть себя первым из грешников. Эти слова повторяет святой Иоанн Златоуст и вся Церковь до скончания века, и каждый из нас, когда мы приступаем к Таинству причащения Тела и Крови Христовых. Горе нам, если мы повторяем их одними устами.

Мы живем в мире, где все меньше чувство греха. Можно подумать, в «безгрешном обществе», у которого одна забота — чтобы был «безопасный грех». Современного человека уже не тревожит грех, его беспокоят последствия греха: болезни, катастрофы, войны, внутренняя пустота и отчаяние. Пока мы будем тратить все силы на то, чтобы победить последствия греха, пряча грех, пока мы не принесем его Богу в смиренном покаянии, последствия греха будут делать нашу жизнь все более несчастной.

Самое важное, что происходит сегодня в мире, это то, что люди теряют чувство греха. Например, древний грех прелюбодеяния воспринимается сейчас большинством — как выражение любви и свободы, и потому это вовсе не грех, а добродетель. Древний грех мужеложства — просто как иной стиль жизни. И если это не добродетель, то, по крайней мере, это уже как бы не безнравственно. Просто это — другое.

И еще две очевидных и существенных закономерности. Чем больше в мире греха, тем меньше грех ощущается как грех. И пока человек не начнет чувствовать, что грех — это грех, и что такое грех, он будет видеть других большими грешниками, чем он сам, он будет фарисеем.

И, наконец, самое главное, что мы должны запомнить сегодня навеки. Как бы ни был велик грех, есть нечто большее греха, это — Божия благодать. Божия благодать всегда больше греха, и потому апостол Павел говорит: «Верно слово и всякого приятия достойно, что Христос Иисус пришел в мир спасти грешников, от которых я первый».

Кажется, безумие мира уже достигло предела. Но святые отцы говорят, что мы не видим тысячной доли зла, которое в мире, и точно так же тысячной доли любви Бога к миру. Мы знаем, что никогда зло не одолеет до конца любовь. Никогда! Что никогда грех не будет сильнее милосердия. Более того, мы знаем: чем больше неистовствует зло — пусть зверь уже кажется сорвавшимся с цепи — тем более Дух Божий ведет нас. Там, где зло наглеет, там становится очевидным для верных присутствие Духа. «А когда умножился грех, стала преизобиловать благодать» (Рим. 5, 20).

Никогда, может быть, еще не была явлена сила Христова Его Церкви так, как сегодня. И призываются войти в эту славу, как никогда, грешники кающиеся, ибо, как никогда, приблизилось Царство Небесное.