Все оставить, чтобы обрести Христа

Преподобный Сергий и святой царь Николай II

Различным было служение, которое совершали наши святые, — святители, преподобные, князья, юродивые, мученики — и в этом заключен особый смысл. Для Бога каждый из нас — единственный. Каждый из нас идет к Богу своими личными путями. И в то же время несет в себе других, и принимает в своей единственности и неповторимости их молитвы, их страдания, их ожидания и надежды, — в конце концов, то, что происходит со всем нашим народом и со всем миром. Вы помните замечательное слово воспитателя царских детей Пьера Жильяра о царе-страстотерпце: «Государь умер не только за Россию, но за весь мир». Потому для нас должно быть совершенно ясно, что христианская святость это не только святость людей, посвятивших себя всецело во внешней деятельности служению Богу, — монахов, священников, богословов, — хотя она исключительно драгоценна, если это служение искренне и глубоко. Христианская святость столь же многоразлична, сколь многоразличны человеческие души — то бесчисленное множество крещеных людей, которые составляют Тело Христово — Церковь. Все святые, несмотря на свою непохожесть, самые близкие, самые родные друг другу люди. Постараемся увидеть, как обретается это непостижимое родство в подвиге преподобного Сергия, Игумена земли Русской и последнего нашего святого царя-страстотерпца Николая.

Мы знаем из жития преподобного Сергия все подробности его подвига. Но для нас важнее всего не пропустить в них то, что является его заветом чающим возрождения Православия и спасения России. Людям, в том числе находящимся в Церкви, свойственно придавать слишком большое значение внешнему. Какой торжественностью отличалось богослужение в древней Руси, какое драгоценное убранство было в храмах! Ни у кого не повернется язык хоть как-то умалить значение церковного благолепия, потому что в нем — наше приношение любви Самому Христу. Но главное в христианстве — все-таки не это. Преподобный Сергий оставляет Богоявленский монастырь в Москве и уходит в дикие леса со своим братом Стефаном, который, не выдержав лишений, возвращается обратно, чтобы в меру своих сил достойно нести иное ответственное церковное послушание. Но постепенно вокруг преподобного Сергия собираются первые его ученики. Как свидетельствует описатель жития преподобного, Епифаний Премудрый, ученик преподобного Сергия, иногда не было хлеба, чтобы накормить всех. Иногда не было даже вина, чтобы совершить Божественную литургию, не было ладана для каждения, не было воска для приготовления свечей. Часто ночные богослужения совершались при свете березовой или сосновой лучины. Но в обители было сияние жизни вечной! Все оставил преподобный Сергий, отказался от устроения своего благополучия на земле, от искания земной славы, от всего, чем живет мир. Ушел в полную безвестность, чтобы быть наедине с Богом Живым. И Бог показал, что значит этот путь смирения. Все дороги русской истории, русской святости сходятся в течение веков там, где пребывает преподобный Сергий. Начало Романовской династии, когда преподобный сказал в видении: «Ныне суд об Отечестве нашем изменен на милость», связано с его именем. И именно эта черта роднит его, прежде всего, с последним русским святым царем Николаем Александровичем Романовым.

Все оставить ради Христа должны люди, избирающие истину. Что значат эти слова? Эти слова означают не то, что страдание само по себе имеет цену и значение, а то дело, которое это страдание совершает. То, что делает христианина мучеником или исповедником. Самое главное условие святости, которое открывает нам Господь — это готовность оставить все. Апостол Петр спрашивает Господа, что получат они за то, что оставили все: «Господи, — говорит он, — мы все оставили» (Мф. 19, 27).

Мы понимаем, что это «все», что они оставили, на самом деле достаточно жалкое. И все-таки мы слышим, как Петр говорит об этом как о чем-то значительном — том, что для него все. И мы все часто склонны думать, совершая наше служение, даже может быть жертвенное, со всеми скорбями, затратами, потерями ради Христа, что теперь Господь наш большой должник! Однако милостивый Господь не упрекает апостолов за это, и Он понимает, что это было их «все» в тот момент. Как две медных монеты у вдовы евангельской было все, что она могла оставить, так и с апостолами. Если бы у них было что-нибудь большее, и тогда они бы не поколебались отдать это Господу. Поэтому Христос с такой любовью их принимает. И всех, кто так приходит ко Христу, Он принимает. И только так Господь принимает, больше никак. Хотя Он долготерпелив и многомилостив, и постепенно возводит человека к этому совершенству.

В житиях святых есть рассказ об одном человеке, который был богатым и знатным. Он принял монашество, все оставил и стал жить по монастырскому уставу. Однако около него были такие монахи, которые несли несравненно более строгий подвиг, чем он. Тем не менее, через некоторое время все увидели, что народ приходит к этому человеку, чтобы услышать от него благодатное слово утешения, получить от него исцеление. Господь именно его прославил даром прозорливости и чудотворений.

Почему так? Потому что остальные, уходя из мира в монастырь, ни от чего особенно не отказывались. Они всегда жили скромной и небогатой жизнью, а этот человек отказался от власти, почестей, от очень большого богатства. Поэтому Господь так и прославил его.

Один епископ, приводя этот пример, размышляет о подвиге святого царя-страстотерпца, который воистину стоит в центре святости новых мучеников и исповедников Российских. Этот епископ говорит, показывая на пример с богатым человеком, который все оставил: посмотрите, с какой высоты эти люди опустились вниз, в бездну каких страшных страданий они сошли, что им пришлось пережить: какие унижения перенести, среди грубых развращенных людей! Однако государь и вся царская семья явили такую кротость и незлобие, такое подлинное христианское смирение, что это оказывало преображающее воздействие на самых грубых людей, так что власти вынуждены были все время менять стражу.

Значит, имеет значение, что оставляет человек ради Господа, какой крест он принимает. В эпоху страшных, небывалых гонений в истории человечества, которые пережила наша Церковь, явился и небывалый сонм новых мучеников и исповедников Российских. И слава их относится к славе звезд первой величины.

Значит, глубина испытаний определяет и святость человека. Что нам о сегодняшних временах сказать? Сегодня, когда видим мы все, что творится в мире, все эти неслыханные доселе мерзости, о которых «срамно есть и глаголати» (Еф. 5, 12), среди этого зла и грязи, мы понимаем, какое великое дело — сохранить в себе человека. Мы понимаем, почему святые отцы говорили, что христиане последних времен прославятся больше древних не за подвиги, которые они будут нести, а за то терпение, которое они явят, подобное терпению праведного Лота. И также за хранение в чистоте истины Православия, потому что как никогда будет идти война древних и новых ересей, всей лжи вместе взятой, против чистоты Православия.

От одного прославленного святого всегда рождаются другие. В истории Церкви редко бывает, чтобы один святой существовал отдельно от других. Большинство звезд сияют в малых и больших созвездиях. Вокруг каждого основателя — корона святых учеников. Преподобный Сергий и его святые ученики, преподобные Антоний и Феодосий Печерские и бесчисленные их воспитанники, вся плеяда Оптинских старцев от преподобных Льва и Амвросия до исповедников преподобных Никона и Нектария. Или святой благоверный князь Александр Невский и его потомки: Даниил Московский и Димитрий Донской.

И, наконец, самое яркое созвездие — святой страстотерпец царь Николай, святой исповедник Патриарх Тихон и весь сонм новых мучеников и исповедников Российских.

Мы знаем, как все шли к преподобному Сергию — из далеких городов и стран, — чтобы только увидеть и услышать его. И случалось, что к нему приходили за словом наставления уже искушенные в духовной мудрости, те, кто в течение многих лет совершал монашеский подвиг. Такие, как преподобный Сергий Нуромский, до этого подвизавшийся на Афоне, преподобный Евфимий Суздальский, преподобный Димитрий Прилуцкий, преподобный Стефан Махрищский и многие другие. Церковь именует этих людей собеседниками преподобного Сергия. Он был учителем учителей, наставником наставников. Исследователи жития преподобного называют имена ста святых иноков, вышедших из его монастыря. Созданный им монастырь во имя Пресвятой Троицы дал жизнь пятидесяти другим монастырям, от которых в свою очередь образовалось еще сорок.

Замечательно, что преподобный Серафим Саровский, один из главных духовных наследников преподобного Сергия, принял в свой гроб образок этого святого. В свете его подвига открывается подвиг святого праведного Иоанна Кронштадтского, преподобного Амвросия Оптинского, всех оптинских старцев, всех наших русских святых. Но, может быть, самое поразительное — это связь преподобного Сергия с царственными страстотерпцами и всеми новыми мучениками и исповедниками Российскими. Неслучайно праздник обретения его честных мощей предваряется праздником святых царственных мучеников. И в день его памяти совершается также память родной сестры царицы Александры —преподобномученицы великой княгини Елизаветы. Как преподобный Сергий был духовным знаменем для своего времени, так для нашего времени таким знаменем являются святые царственные страстотерпцы и весь сонм новых мучеников и исповедников Российских. Суть их подвига — участие в тайне любви Христовой, в Его жертвенном приношении Себя за других людей. Подвиг преподобничества и мученичества становится единым подвигом. И преподобномученица великая княгиня Елизавета, сброшенная озверевшими палачами в шахту, произносит как бы от имени всех царственных страстотерпцев и всех новых мучеников и исповедников Российских слова молитвы Христовой на Кресте: «Отче, прости им, не знают, что творят».

Только так мы можем понять, почему великий исторический момент в жизни русского народа — свержение татаро-монгольского ига — связан с именем преподобного Сергия. Мы помним, как он осенил крестным знамением святого благоверного князя Димитрия Донского, когда орды Мамая угрожали полным уничтожением русской земли. Преподобный Сергий благословил его на знаменитую Куликовскую битву, сказал ему: «Иди, князь, без страха. Господь, Пресвятая Троица поможет тебе против нечестивого врага». И добавил: «Ты победишь».

Нынешнее пленение и разорение России не сравнится ни с какими мамаями. Но как в XIV веке, как в начале XVII века — в Смутное время, когда преподобный Сергий явился находящемуся в плену святителю Арсению, сказав ему слова, которые были как бы благословением на восстановление после победы Русского царства во главе с династией Романовых: «Услышаны ваши и наши молитвы. Суд об Отечестве нашем изменен на милость», — точно так же и теперь. В Великую Отечественную войну, когда Лавра, казалось, была навсегда закрыта, и враг снова, как некогда поляки и литовцы, был на подступах к Москве, преподобный Сергий являлся верным людям и утешал надеждой скорой победы. Не закроются врата Троице-Сергиевой Лавры, не угаснет лампада над гробницей преподобного Сергия, не перестанут возноситься среди наших храмов молитвы святым царственным страстотерпцам и всем новым мученикам и исповедникам Российским, пока будут в русской земле те, кто готов всю жизнь свою без остатка принести Богу и людям, и до конца идти по стопам наших святых.

Протоиерей Александр Шаргунов

из книги «Царь»