Ответы на вопросы читателей журнала «Русский Дом» — май 2009 г.
Как объясните Вы, что возлюбленный ученик Христов, «апостол любви», как именуем его мы, являет ни с чем не сравнимый радикализм «нетолерантности» по отношению к инакомыслию по самым существенным вопросам? Не должна ли сегодня наша Церковь поучиться чему-то у него?
А. И. Гавричев, Калужская область
«Все относительно». Этот современный слоган хорошо характеризует нашу эпоху. Нет ничего в этом мире надежного и твердого, истинного, абсолютного. Все изменяется со временем — места и обстоятельства. Никто не может претендовать на обладание истиной, частичная истина есть во всех религиях, во всех философиях. Этими аксиомами пропитан воздух, которым мы дышим, они проникают в нас, они формируют, сознаем мы это или не сознаем, нашу мысль.
В Церкви мы входим, призваны войти, в иной мир, где все ясно, прозрачно, абсолютно. Дыхание непоколебимой истины веет нам в лицо. Возьмите, например, Первое Соборное Послание апостола Иоанна Богослова. «О том, что мы видели, слышали, чего касались руки наши, о том, что мы знаем». В Церкви мы знаем истину как о Боге, так и о нас самих, и о мире, в котором мы живем. Почему? Потому что «Сын Божий пришел и дал нам свет и разум, да познаем Бога истинного» (1 Ин. 5, 20).
Мы знаем, что мы знаем Бога, что мы в Нем и Он в нас, что мы перешли от смерти в жизнь и что мы имеем жизнь вечную. Перед лицом «доктринального плюрализма», относительности греха и заповеди, апостол Иоанн напоминает нам неизменные черты подлинного христианства, так же как подлинного христианина: вера в Иисуса Христа, Сына Божия, святость жизни и любовь к братьям, но — подлинная, действенная.
Узость, пиетизм, нетерпимость? Теперь принято осуждать нетерпимость, но то, что называют терпимостью, толерантностью, часто есть ни что иное как равнодушие и неверие. Не следует ли нам обратить особое внимание на то, что именно из уст святого Иоанна Богослова, «апостола любви» мы слышим самые радикальные утверждения вроде: «Не имеющий Сына Божия, не имеет жизни» (1 Ин. 5, 12) или «кто приходит к вам и не приносит сего учения, того не принимайте в дом и не приветствуйте его» (2 Ин. 10). Именно «апостол любви» характеризует тех, кто имеет другие «мнения», лжецами и антихристами. Разве не очевидно, что этот радикализм и эта очевидная, как говорят теперь, «жесткость» — признак подлинной любви, которая различает серьезные опасности, зияющие нас поглотить, если мы только отступим от единственного твердого основания веры «однажды преданной святым» — всем, кто принадлежит Богу (Иуд. 3). Кто усомнится, что эта «жесткость» проистекает из подлинной любви? Мы все нуждаемся в этой «жесткости». Ныне Церковь как никогда нуждается в этой апостольской твердости — в том, чтобы вера была основана на откровении, данном Самим Богом в Его Единородном Сыне, в том, что вера не может быть отделена от любви, и что христиане призваны жить жизнью совершенной любви, а значит и истины, чтобы иметь уверенность в познании Бога. Эту уверенность мы призваны привести в растерянный, смятенный, ни в чем не уверенный мир, в котором мы живем. Христианину дано знать, во-первых, что христианство — истинно (оно — объективная и историческая истина) и, во-вторых, что он сам — христианин (это субъективное и личное знание). Эта двойная уверенность необходима и нормальна для христиан. Основание нашей жизни неизменно: оно такое же в I и XXI веке, ибо зиждется на историческом событии, которое именуется Иисус Христос. Мы не можем познать Бога, пребывая вне Бога. Мы не можем серьезно говорить о любви к человеку, не имея любви к Богу. «Всякий, преступающий учение Христово и не пребывающий в нем, не имеет Бога» (2 Ин. 9). Всякое «прогрессистское» богословие осуждается заранее, с самого начала христианства.
В конце апостольской эпохи христианская вера столкнулась с начатками гностического синкретизма, стремившегося соединить в одну систему язычество, иудаизм и христианство. В конце исторического пути христианства выявляются новые виды синкретизма: теософия, антропософия, «New Age», разного рода духовности, вдохновленные Востоком, а также «универсальные религии», претендующие облагодетельствовать своих адептов «религиозными интуициями» всего человечества. Те, кто имеет поверхностное знание христианства (среди них не только те, кто недавно переступил порог храма), могут быть обмануты «глубокими» спекуляциями этих систем, контрастирующими с видимой простотой христианской веры своим мистицизмом, псевдо-универсализмом, и, несомненно также, сниженными нравственными требованиями. Слово Божие ясно говорит, как следует относиться к этим «новым учениям»: все, что не восходит к «началу», — ложь. Всякая система, похищающая у Христа место «Единородного Сына» и Единого Посредника, Которым мы можем познать Бога, есть антихристианская, антихристова.
«Жизнь явилась… мы перешли от смерти в жизнь… имеющий Сына имеет жизнь» — такими словами отмечены начало, середина и конец Послания. Устремленность к жизни, к избыточествующей жизни, к более реальной жизни, — одна из главных надежд мыслящего человечества сегодня. Апостол Иоанн Богослов говорит нам, что подлинная жизнь невозможна без подлинной любви. Вся современная психология и литература, и вся современная жизнь подтверждают это: «Не любящий пребывает в смерти».
В Евангелии сказано, что самаряне, эти полуправоверные, полуязычники, не приняли Христа, потому что «Он имел вид, путешествующего в Иерусалим» (Лк. 9, 55). Что значат эти слова? И почему это явилось достаточным основанием для непринятия Христа?
Елена Давыденко, г. Днепропетровск
Господь идет в Иерусалим, в город, где Он будет «взят от мира». Есть еще время избрать другой путь или просто повернуть назад. Господь отказывается от этого. В Иерусалиме наступит час, ради которого Он пришел в мир. Здесь Он предаст Себя в полноте любовью воле Отца Небесного. Смысл Его пришествия — в Иерусалиме. Ни в каком другом месте. И Он восходит туда твердой поступью. Никто и ничто не остановит Его. Тем, кто хочет следовать за Ним, но ставит Ему условия, Он отвечает словом, которое не оставляет места для обсуждения. «Предоставь мертвым погребать своих мертвецов; а ты иди, благовествуй Царство Божие». «Никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия».
Исполненный бескомпромиссности и любви, Господь зовет нас к такому же мужеству. Никто не может идти вслед Ему, не научившись этому. Каждый, кто хочет быть христианином, должен восходить в Иерусалим. То, с чего начиналась история Церкви, повторяется в конце ее. Мы уже давно не живем в христианском мире. Наши соседи редко разделяют с нами наши религиозные убеждения. В некогда православной стране утверждается равенство каких угодно верований и религий. Что касается Православия, оно часто оттесняется многоликими искажениями его, а чаще всего — полным безразличием к нему большинства. Как никогда от нас требуется твердая бескомпромиссность и мужественная верность фундаментальным ценностям Христова Евангелия. Слово, с которым апостол Павел обращается к верующим Коринфа, — обращено к нам. «Бодрствуйте, стойте в вере, — говорит он, — будьте мужественны, тверды», даже если вокруг вас возрастает число отступников. Мы не должны уступать никаким искушениям, а исполняться надежды, устремляясь к грядущему. Жить под водительством Духа, Который укреплял Господа Иисуса Христа в Его восхождении в Иерусалим. Наступило время, когда мы призываемся явить, что есть подлинное христианство. Иначе говоря, мужество мыслить и жить по-другому, чем мир, потому что мы — христиане. Не стать рабами его переменчивых мод и идеологий. Устоять в Христовой любви, как устояла в ней наша Церковь среди огненных испытаний минувшего века, не заразившись ненавистью к гонителям.
Но чтобы иметь эту Крестную Христову любовь, мы должны прежде всего научиться у апостолов ревности о правде и славе Божией, неравнодушию к тому, что совершается в мире, — к поруганию Христа, к отвержению Его, во всецелом предании себя воле Его.
Нам надо приобщиться хотя бы в малой степени Крестным страданиям Господа, где Он явил Свою любовь до конца. Тогда у нас откроются глаза, и мы увидим Христа, идущего на страдания и принимающего смерть не только ради тех, кто знает Его, но и ради тех, кто еще не знает Его и, может быть, даже отвергает Его.
Пусть у каждого из нас лицо будет ясным и твердым, как сказано в Евангелии, в хранении истины. Лицо идущего во Иерусалим. В Иерусалим земной, где до конца истории совершаются сражения ради того, чтобы наибольшее число людей могло покаяться и придти ко Господу. И в Иерусалим Небесный — к Пречистому лику любви Христовой, обращенного всегда к Церкви Его святой, ко всему роду человеческому.
Один епископ Русской Зарубежной Церкви писал моему знакомому из Америки в Россию в 80-е годы прошлого века: «Я удивлюсь, если мир просуществует до 2000 года». Конечно, он ошибся, но только в деталях, а по существу, мне кажется, нет. Где сегодня Церковь, где христианство? Европа объявила себя постхристианской. У нас в России, несмотря на все дарованные Церкви свободы, только два-три процента исповедуются и причащаются. Для большинства во всем мире, разумеется, уже не имеет значения, христианин этот человек или не христианин, католик или православный, или еще кто, все определяется другими «ценностями». Самое печальное, что эта широта взглядов все более становится нормальной для многих даже в Церкви.
З. Пушкина, г. Тихвин
Да, «Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле?» А с другой стороны нам дано обетование, что врата ада не одолеют Церковь. Куда идет Церковь? Какой будет наша Церковь через 10-15 лет? Будет ли она еще существовать? Такими вопросами невольно задаются многие из нас. И враги Церкви — который раз! — снова исчисляют последние сроки ее. Но Дух Святой смеется над человеческими прогнозами. С самого начала из горстки «страха ради иудейска» спрятавшихся от мира людей, Он сотворил первых мучеников. Дух Святой видит дальше и глубже, чем люди. Это Бог, действие силы Которого не знает преград. Он опрокидывает наши маленькие, слишком человеческие защиты, наши хрупкие, исполненные самонадеянности надежды, нашу обманчивую безопасность. Он преодолевает всякое противостояние. Подобно наводнению, пожару или урагану Он сметает со Своего пути все, что противится Его державной воле. Он может привести каждого человека и все человечество к осуществлению Превечного Совета Божия.
Слово Господа по Воскресении, сказанное апостолу Петру, может быть обращено к каждому из нас: «Другой препояшет тебя и поведет, куда не хочешь» (Ин. 21, 18).
Все заключается в одном: чтобы мы преклонили свои выи Духу истины со всяческим смирением и стали на самом деле православными. Церковь зовет нас вернуться к духу молитвы и покаяния, к Христовой любви и правде. В мире, где властвует технократия и доллар (даже обесцененный), в Церкви, куда все более вторгается мир, в богословии, которое отделяет себя от боли мира, как весна взрывается новизна Духа. «Духа не угашайте. Все испытывайте, доброго держитесь» (1 Фес. 5, 19 и 21).
Хуже всего теплохладность. «Какая разница — христианин этот человек или не христианин, православный или католик, или протестант?» — часто спрашивают сегодня. Перед лицом материализма всякого рода, перед лицом лжедуховности всякого вида только Духом истины можно отличать подлинное христианство.
Добавить комментарий