«Наконец, послал он к ним своего сына»

Слово в Неделю 13-ю по Пятидесятнице

Если мы внимательно слушаем эту притчу и в особенности заключительные слова, раскрывающие ее смысл, мы можем лучше понять время, в котором мы живем. Эта притча о нашем времени, о времени, на которое люди призваны приобрести вечную жизнь, а приобретают смерть.

Но это только по видимости, потому что последние слова притчи открывают нам надежду. По главной сути это притча о том, чем мы живем, — речь идет об обманутой надежде, потому что непонятой, отвергнутой, но так же и о любви, которая спасает все надеждой. Вы помните начало 90-х годов прошлого века в нашей России. Люди легкомысленно думали, что теперь время «перестройки». Сколько надежд было сокрушено в течение этих лет! Мы думаем не только о промышленности, о культуре, о нравственном климате — о человеческих судьбах. Кто из нас действительно может похвастаться, что он не был сокрушен в тот или иной момент? Очевидно, что когда перестраивают, все делают новым и отбрасывают старые камни. Вспомним слово Христово: «Камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла. Это от Господа, и есть дивно в очах наших» (Мф. 21, 42).

Если бы люди в глубине себя услышали этот нарастающий грохот, они лучше бы поняли, о какой беде идет речь. Прежде чем стать нашей бедой, эта беда уже была Христовой. Христова беда — недалеко от нас, она не вне нас, но внутри нас. Участвовать в строительстве на песке значит не видеть, что в глубине нас самих — за нашей растерянностью, нашей горечью, нашими обманами — ничего нет, нам не на что опереться. Все разрушено, однако возвращение возможно, и дело Господне может предстать перед нашими глазами как чудо. От нас зависит впасть в уныние или возродиться к чудесному. Поддаться новым обманам, которые в конце концов погубят нас, или обрести дыхание надежды. Почему? Потому что когда все рушится, можно наконец начать видеть главное. Неожиданным образом это разрушение оказывается глубиной, которая глубже нас самих, ибо за ней — присутствие Бога. Бог, как говорит об этом Христос, это наш Отец. Скорби, которые Он переживает с нами, — скорби любви. Его верность непоколебима, Он — неисчерпаемый источник нашей надежды. В глубине наших поражений Он приносит Себя нам в новом рождении. Вот что чудесно! Не будем безумцами, замкнутыми на себе, которые полагают себя собственниками жизни, то есть наследниками. И чем больше они сжимают в своих руках обманчивые богатства, тем больше губят себя, и обретают только пустоту. Мы не живем сами по себе, мы призваны убедиться в том, что где смерть, там воскресение — для входящих в нее со Христом.

Речь идет о нашем новом рождении. Сколько бы нам ни было лет, никогда не бывает слишком поздно: верность нашего Бога Отца — неодолима. Он столько же долготерпелив, сколько многомилостив. Нам надо родиться от Него. Вначале нашим принятием Его дара. Посреди шума и гама Содома, атакующего всех, не забудем о Том, Кто рождается в нас. Знаем мы Его или еще не знаем, мы с трудом слышим других. В этом шуме и гаме все говорят одновременно и с такой поспешностью, как если бы они не говорили, как если бы их не было. Это выражение глубокой тоски мира. Возвращение, к которому мы призваны, — молчание. Мы должны замолчать, перестать говорить, чтобы принять Господа. Услышать то, что говорит Превечное Слово, Сын Божий. Только так мы можем начать быть. Мы приемлем Его слово в молчании слушания и молитвы. Только так можем мы начать узнавать понемногу то, что мы совершенно разрушили, то, что мы отвергли, — и тогда среди «мерзости запустения» внезапно может обнаружиться краеугольный камень живого дома Господня, жилища Божия, которое мы собой представляем. Наше отчаяние, нашу горечь, все, что как будто находилось в основании нашей жизни, мы должны не просто отбросить. В сердце каждого из нас, за пределами смерти, торжествующей в сегодняшнем мире, есть течение жизни, сила, исходящая от нашего Бога Отца. Но она может излиться только при нашем согласии принять ее от Него, принять Его Сына, дающего нам новое рождение.

За Божественной литургией мы стоим как поистине ничего не имеющие. Мы не сможем пройти через узкую дверь Царства Божия, не оставив наш багаж. Мы можем принять этот дар жизни, когда освободимся от ненужной тяжести. Благодать, предлагаемая нам, может быть принята только руками, в которых нет ничего, только если мы поистине нищие. От беспросветного уныния мы можем перейти к радостному изумлению, узнавая, что виноградник, который был вверен нам, — не то и не это, даже не мы сами, а Он Сам — Господь наш Иисус Христос.

«Наконец, — говорит Христос, — послал он к ним своего сына». Христос знает, докуда идет это «наконец» — до Его смерти, которая Его любовью уничтожит смерть. И Сам Он ничего не возьмет для Себя. Он отдаст все — и Свое дыхание, и Свою Кровь, и Свое Тело. То, что мы переживаем за Божественной литургией, — это дело Божие, Бога Отца и Его Сына, и Святого Духа, Совершителя невозможного, и «сие есть дивно во очесех наших».

Предадим Ему радостно в нашей нищете старые камни, которыми мы являемся, чтобы стать новыми «живыми камнями, устрояющими из себя дом духовный, священство святое, приносящими духовные жертвы, благоприятные Богу Иисусом Христом» (1 Пет. 2, 5).

Протоиерей Александр Шаргунов