Слово на четвертой Пассии. Евангелие от Иоанна

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня мы слышали последнее, четвертое Евангелие от Иоанна о страданиях Христовых.

Евангелист Иоанн, возлюбленный ученик Христов, в своем Евангелии раскрывает нам такие тайны, которые знал только он один. Только у него мы читаем о чуде в Кане Галилейской, о подробной беседе Господа с самарянкой и о посещении Его ночью тайных учеников Христовых Иосифа и Никодима. Только у евангелиста Иоанна, в тринадцатой и семнадцатой главах, мы читаем о беседе на Тайной Вечери, которая запечатлена, конечно, не просто памятью человеческой, не просто любовью, которая слагает в своем сердце каждое слово Христово, но Тем, кто причастен вечной памяти Духа Святаго, всегда все видящего и знающего. И то, что мы слышали сейчас о страстях Христовых, тоже обладает особенностями. Мы не только узнаем какие-то новые подробности, связанные с точным названием, какое количество алоэ и мира было принесено на погребение Христово, но все происшедшее и увиденное раскрывается нам на новой глубине и по-новому именно глазами любви.

С самого начала, читая о том, как Христос выходит из Гефсиманского сада, где Он молится Своему Небесному Отцу о предстоящем часе, мы видим, как раскрывается это Божество Христово — внезапно, вдруг. Когда Иуда, книжники и фарисеи (члены синедриона) и толпа с оружием и дрекольями приступают к Иисусу, вышедшему им навстречу, Он спрашивает: «Кого ищете?» Они отвечают: «Иисуса Назорея». И тогда беспредельная Божественная сила Христова, которую Он так редко обнаруживал, является здесь, и они не могут не отступить, не пасть все на землю. Когда Он говорит: «Аз есмь», в этих словах слышится то исповедание от начала Творца неба и земли, Который пришел избавить мир. И как бы молния сверкнула в этих словах, и они пали ниц перед кротким Иисусом. Когда же Он снова вопрошает их: «Кого ищете?», и они снова повторяют, как бы подчиняясь Ему: «Иисуса Назорея», Он говорит уже по-другому, скрывая Свою силу Божества. И они берут Его. Так, во исполнение пророчества: «Из тех, которых Ты Мне дал, Я не погубил никого» (Ин. 18, 9), Господь отпускает Своим державным словом Своих учеников.

И далее мы видим страшные картины суда. От суда к суду ведут Христа в течение ночи, и, наконец, приводят к Пилату. Вначале Его приводят к Анне, который был когда-то первосвященником. И сразу перед нами вопиющее беззаконие, начиная с формальных нарушений, потому что по римскому закону судопроизводство должно было вестись так, что, прежде всего, допрашивают свидетелей и только потом того, кто обвиняется. Если бы на месте, где взяли Иисуса, никого не было, кроме Христа, то это было бы законно. Но там находились и те, кто всегда были свидетелями того, что Он говорил и делал.

«Я говорил явно миру…, где всегда Иудеи сходятся, и тайно не говорил ничего. Что спрашиваешь Меня? — отвечает Иисус архиерею, спросившему Его об учении и учениках, — спроси слышавших, что Я говорил им; вот, они знают, что Я говорил» (Ин. 18, 2021). И один из слуг архиереевых ударил Христа по ланите: «Так отвечаешь ты первосвященнику?» Предание церковное говорит, что это был один из тех, кто сподобился великой милости Христовой: расслабленный, получивший от Него исцеление.

И дальше — суд у Каиафы, который был на тот год первосвященником и тестем Анны, сказавшим, что лучше одному человеку умереть, чем всему народу погибнуть.

Во всех этих страданиях Христовых, в каждой подробности мы должны увидеть суд Божий, правду Божию, которые совершаются через неправду и через попрание всякого закона и справедливости. Суд Божий, который совершается через высшее беззаконие. Никто не может, какое бы беззаконие он не совершал, сделать того, что не попущено ему волей Божией. Никто не может сделать того, что выходит из суда Божия — суда Господа Вседержителя, все совершающего ко спасению людей. И, тем не менее, мы видим, как раскрывается человеческая свобода, участие каждого в тайне Пришествия Христова в мир, в тайне Его Креста. Когда Господа ведут к Анне и Каиафе, евангелист Иоанн дает нам картину того, что происходит с Петром: как он отрекается от Господа, и как Господь все это видит и знает, и какие новые страдания приносит Ему это предательство и отречение.

И, наконец, Его приводят в преторию — туда, где римский прокуратор Пилат имел свое представительство. Но они не входят в преторию, чтобы не оскверниться, потому что наступает суббота и Пасха. И на протяжении всех страстей Христовых мы видим это самое высшее беззаконие, какое только может быть, когда Богом данный закон соблюдается внешне, и при этом происходит самое величайшее беззаконие — убийство Богочеловека.

И вот этот суд перед Пилатом, где каждая подробность очень значительна. С самого начала Пилат спрашивает людей, которые пришли к нему: «В чем вы обвиняете Человека Сего?» Их ответ полон, конечно, наглости и одновременно обнаруживает их полное бессилие: «Если бы Он не был злодей, — говорят они, — мы не предали бы Его тебе» (Ин. 18, 30). Тогда Пилат говорит им: «Возьмите Его вы, и по закону вашему судите Его» (Ин. 18, 31). Но они отвечают: «Нам не позволено предавать смерти никого» — сразу, не скрывая своего приговора Ему и требуя его исполнения от Пилата.

Когда Пилат спрашивает Христа: «Ты Царь Иудейский?» (Ин. 18, 33) — Господь отвечает ему: «От себя ли ты говоришь это, или другие сказали тебе о Мне?» (Ин. 18, 34) . Это очень важный вопрос, на который Господь всем вопрошающим о Нем отвечает вопросом встречным: «Ты говоришь это просто так, потому что происходит что-то такое, и все об этом говорят? Или потому, что для тебя это уже становится жизненно важным?»

И ответ Пилата — ответ человека, облеченного властью и оскорбленного тем, что ему так отвечают: «Еда аз жидовин есмь?» «Разве я иудей? Твой народ и первосвященники предали Тебя мне; что Ты сделал?» (Ин. 18, 35) И тогда Христос отвечает ему, что да, Он воистину Царь, что Он на сие родился и на сие пришел в мир, чтобы быть Царем. Он говорит, что Царство Его не от мира сего, и если бы от мира было Царство Его, то сподвижники Его за него подвизались бы и защитили Его от иудеев… «Царство Мое, — говорит Господь, — не от мира сего» (Ин. 18, 36), определяя на все времена пути Своей Церкви и тайну беззакония, которое будет стараться подменить Царство Христово земным царством.

Господь — Царь, потому что Он родился для возвещения истины. Он пришел в мир для того, чтобы всех сделать царями. «Всякий, кто от истины, — говорит Он, — слушает гласа Моего» (Ин. 18, 37).

«Что есть истина?» — вопрошает Пилат — человек, который, видимо, искусен в философии, в различных религиозных течениях. Он знает, что все относительно и достаточно условно. И одновременно он знает, как всякий человек, что есть истина, без которой человек перестает быть человеком, и что есть то, благодаря чему все-таки человек существует, даже не зная о высшей истине. Может быть, Пилат знает, что пока человек не обретет эту высшую истину, он не может стать человеком? Нет, главную тайну жизни Пилат не может знать в реальности, и Он только чувствует, что здесь заключена какая-то великая правда.

Пилат не понимает, что перед ним Тот, Кто путь и жизнь, и сама истина; Тот, Кто сотворил мир; Тот, Кто создал человека. Тот, Кто пришел к человеку с тем, чтобы дать ему жизнь, в которой нет никакой лжи и никакого зла, и никакой смерти. И этой истиной — царской истиной — человек призван к участию в Царстве Христовом, чтобы быть царем.

Для Пилата ясно только одно — что то, о чем говорит Христос, не может быть причиной каких-либо обвинений Его и не может не затрагивать сердце каждого чувствующего и мыслящего человека. Он выходит к иудеям и говорит, что не находит никакой вины во Христе. Он не обретает никакой вины в этом Человеке.

Пилат знал, что у иудеев есть благочестивый обычай: совершая на Пасху дела милосердия, выпускать на свободу из тюрем того, кто заслуживает сурового наказания. И Пилат предлагает отпустить кого-нибудь из двух узников: Варавву, который был разбойником, убийцей, мятежником — страшным человеком, или этого, ни в чем неповинного Христа. Он был уверен в том, что выбор будет сделан в пользу Того, Кого с таким ликованием встречали недавно в Иерусалиме. И когда Пилат слышит, что народ выбирает Варавву, он в полной растерянности и не знает уже, что предпринять. Тогда Пилат решается наказать Его: бичевать, с тем, чтобы потом отпустить.

И вот это бичевание! Жестокое полосование ремнями со свинцовыми металлическими шариками, которые в кровь раздирают тело Бичуемого! И одновременно — глумление воинов, которые все слышат и знают о том, что появился «какой-то» Царь. И они украшают голову Иисуса царским терновым венцом, одевая Его в багряницу…

Это — наш Царь, который на сие родился и на сие пришел в мир, чтобы этим путем открыть нам Царство жизни!

Когда Пилат видит Христа, от ног до головы покрытого кровью, в терновом венце и в багрянице стоящего перед этою толпою, он восклицает: «Се, Человек!» (Ин. 19, 5). Его грубое сердце, привыкшее ко всяким жестокостям, не выдерживает того, что он видит. «Се, Человек», — говорит он. Такой же, как каждый из вас, как любой человек, которого может коснуться большое страдание. И как во всех словах, которые мы читаем в Евангелии от Иоанна, за этими простыми словами стоит другой план. На самом деле, это — единственный Человек, Который есть, и только благодаря этому Человеку, каждый из нас может надеяться стать человеком. Только благодаря тому, что Он так унижен, оплеван и избит, открывается нам наше спасение.

Пилат, надеясь, что теперь иудеи успокоятся, и после этого страшного наказания будет удовлетворена их кровожадность, просит отпустить Его. Но, все более свирепея, толпа кричит: «Распни, распни Его!» (Ин. 19, 6) «Царя ли вашего распну?» (Ин. 19, 15) — восклицает Пилат. И здесь все достигает своего наивысшего напряжения. Иудеи, первосвященники, книжники, фарисеи — люди, для которых ненавистнее всего на свете была римская власть оккупантов, совершают необычное в этот момент. И это происходит тогда, когда Пилат выводит к ним Христа и напоминает им о самом главном законе, которым они живут.

При всей своей ненависти к оккупантам и единственном желании освободиться от них, иудеи, все как один, восклицают: «Нет у нас царя, кроме кесаря» (Ин. 19, 15). Вот это — грядущее избрание антихриста. Оно будет именно таким. Оно совершается уже здесь и отмечает все этапы предпочтения Христу Вараввы, предпочтения Богу антихриста и диавола. Все это совершается по попущению Божию, по воле Божией, Его властью Господней.

Мы знаем беседу Иисуса с Пилатом, когда Пилат говорит: «Не знаешь ли, что я имею власть распять Тебя и власть имею отпустить Тебя?» (Ин. 19, 10). Господь отвечает ему: «Ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше; посему более греха на том, кто предал Меня тебе» (Ин. 19, 11). Эта беседа свидетельствует о том, что Божественною волей, непостижимой Христовой любовью, истинно царственной, совершается это страшное и одновременно спасительное событие. Не потому, что грех перестает быть грехом. Наоборот, в самой своей сути грех всегда обозначается именно как отступничество от Бога и распятие Христа. Но Господь показывает, что та власть, которая дается свыше, Им Самим дана Пилату для совершения уже предначертанного. И, как услышим мы в Великую Пятницу: «Среди совещевающихся стоял Сам Совещеваемый».

Этот совет беззаконных одновременно есть то событие, которое совершилось в превечном совете Божием. Господь все предвидит и знает, и Он говорит нам, чтобы мы не страшились ничего самого ужасного, происходящего в мире. События, которые происходят вокруг Христа и вокруг Его Креста, — это события, которые происходят вокруг Церкви, и будут происходить вокруг нее в последние дни. И мы уже являемся свидетелями этого.

Господь говорит нам, что если бы не было дано свыше этим беззаконным правителям, то никто из них не имел бы никакой власти совершить то, что совершилось. Он говорит, чтобы мы не страшились и ничего не боялись, только бы не были с теми, кто отвергает и предает Христа. А если это произойдет с нами, то мы должны принести то покаяние, которое принес Петр и другие Его ученики, оставившие своего Господа в этот страшный час.

Последние слова Господа на Кресте: «Жажду», когда подносят к устам Его оцет (уксус), говорят не только о Его безмерном, непостижимом страдании. Они говорят о той жажде, которую имеет Господь о спасении каждого человека. И слова Его: «Совершилось» — не есть констатация того, что все закончилось, и путь Его завершен. Наоборот, это — торжественное свидетельство о победе, которая есть то, о чем говорилось в превечном совете. Это — исполнение обещания, которое было дано человеку в раю, и того, о чем свидетельствовали пророки. Это то, к чему стремится всякий живой человек, еще не сознавая, что есть истина, не понимая, что значит быть царем.

Все, что совершилось, совершилось для всех. И дай нам Господь быть тоже к этому причастными, потому что из прободенного ребра Спасителя истекли Кровь и вода для напоения всего мира, для того, чтобы отмыть от всякой черноты греха все человечество. Вода двух самых главных таинств, как говорит нам Святая Церковь, — таинства Крещения и таинства Евхаристии. Все, что совершилось, совершилось для нас, с тем, чтобы мы приняли то, что наше отныне и до века. Любовь, которою Господь питает нас всегда. Жизнь, ради которой Он пришел в мир, ради которой Он родился и принял эти страдания. Аминь.

Протоиерей Александр Шаргунов

Вечерня 31 марта 1996 года