Ответы на вопросы читателей журнала «Русский Дом» — октябрь 2015 г.

Христос говорит в Евангелии: «Никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть» (Мф. 11, 27). Как же в таком случае обрести веру обыкновенным средним людям, если, как сказано перед этим, Бог утаил тайны жизни даже «от мудрых и разумных»? Однако Христос почему-то зовет всех людей стать верующими. «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные», — говорит Он.

В. Коновалова, г. Курск

Это Евангелие — одно из самых прекрасных и драгоценных мест всего Священного Писания. Господь открывает глубину Своего сердца и показывает, что волнует Его.

Перед этим мы читали, как Господь сетует на недостаток веры Своих соотечественников, которые видели столько знамений и чудес и не веровали в Него. Хотя эта неблагодарность ранит Его, Он находит также причины для радости — и это то, о чем говорит Евангелие. Возвысив голос, Христос молится перед всеми. Его слова исполнены радости и благодарения. Они открывают источник Его силы — то, что вдохновляет Его.

«Славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли!» — в этих словах единственное звучание. Радость Самого Бога слышится в них. Никакая иная радость не сравнится с этой радостью. И никто не знает этой радости как Христос. Потому что никто никогда не был в таком единении с Богом Отцом как Он. Он один может сказать о Себе, что Он знает Бога Отца. И Кто есть Христос — мы не можем этого постигнуть сами, потому что только Отец, истинный Бог, знает Его. Христианам дано знать, что Христос — Сын Божий, истинный Бог и истинный человек.

Все это представляется невероятным «мудрым и разумным», как называет их Господь. Но сердца простых, «малых сих», ничего не значащих для мира, открываются, когда они встречают Христа.

Вот почему Господь обращается ко всем людям: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас» (Мф. 11, 28). Он обещает то, что Он один может осуществить. Только рядом с Ним наши сердца обретают покой — и больше нигде. Он может сделать легкими бремена, которые отягощают наши души. При одном условии: мы должны научиться взять на себя Его иго. Невозможно никого увлечь за Собой — там, где нет личного участия. И Господь не может дать нам обновления, пока мы не примем путь, который Он предлагает. По сравнению с трудами, которые мы готовы взять на себя ради святости, — иго Его поистине перестает быть тяжелым. Оно называется просто: любовь к Богу и нашему ближнему.

В СМИ прошла информация, что российский миллиардер Ю. Мильн предложил сто миллионов долларов на поиски жизни во вселенной. И, что его поддержали всемирно известные ученые. Эти поиски он предполагает осуществить с помощью «сверхмощных телескопов». Дорогой отец Александр, как все это понимать? Как фантастику? Фантасмагорию? Шарлатанство? Или это просто издевательство над русскими людьми?

Хочется привести несколько комментариев на сайте Life News, где эта информация была опубликована: «То-то пенсионеры обрадуются!», «Я уже здеся, за миллион все расскажу!»

А. Русанова, г. Москва

Все это похоже на старую мрачную шутку: «Есть ли жизнь на Марсе — науке неизвестно. Но есть ли жизнь на Земле?» То, что происходит на наших глазах, заставляет в этом усомниться. И пример, который Вы приводите, только укрепляет это сомнение.

Неизвестно как (вернее, известно как) фантастически разбогатевшим новым господам уже недостаточно покупать футбольные клубы, острова и старинные дворцы. Жизнь невозможно заполнить этим, и от скуки они начинают искать что-нибудь более экстравагантное. Да, Вы правы, это издевательство над миллионами ограбленных ими людей, над здравым смыслом, над самой жизнью. Есть ли жизнь на Земле в более значительном ее проявлении (в нравственном и духовном) — такого вопроса они, разумеется, не ставят, и это их мало волнует.

Проблема упрощается, если поставить ее на «космический уровень». Некоторые специалисты утверждают, что на глубине приблизительно одного километра от поверхности земли в отдельных слоях существуют организмы, жизнь которых поддерживается энергией химических реакций среди минералов.

Это утешительная гипотеза. При условии, что именно такие явления следует называть жизнью. К несчастью, другие ученые не соглашаются с этой гипотезой. Большинство тем не менее полагают, что формы жизни могли существовать в прошлом, в весьма отдаленном прошлом, которое обыкновенно определяют «историческим», и что есть возможность найти доказательства существования жизни на Земле. Но даже исследуя нашу Землю с помощью «сверхмощных телескопов», было бы рискованно делать вывод, что на ней присутствует жизнь.

Что остается при таком подходе? Планета Марс. Как бы то ни было, большинство специалистов уверено, что почва Марса, этой «красной планеты», — активна. Как адаптироваться к жизни на иных планетах без жизни на Земле? Говорят, что происходящее сейчас — еще не конец мира, и каждый должен постараться найти некий смысл в своей жизни. Что касается воображаемых марсиан, они, кажется, близки к тому, чтобы дать ответ на мучащий наших искателей вопрос: да, они единственные обитатели во вселенной.

Можно подумать, что такие, как Ю. Мильн, с жиру бесятся. Но не напрасно, наверное, в бурном обсуждении его предложения у иных интеллектуалов постоянно звучит такая нота: может быть, самый главный вопрос человечества — есть ли в этой бесконечной вселенной иные разумные существа, которые ищут нас, смотрят на нас, или мы одни? Более того, мне приходилось слышать от разных богословов и священников: ответа на этот вопрос Церковь не знает. Значит, поиск оправдан?

Леонид Дулов, г. Екатеринбург

Церковь знает ответ на этот вопрос. В Библии, написанной Богом, то есть по вдохновению Духа Святого, ясно сказано о Творце и о творении мира. «В начале сотворил Бог небо и землю». Небо и земля — это мир видимый и невидимый. Это бесчисленные мириады ангелов и это человек, который соединяет небо и землю. Слово Божие совершенно. Оно совершенно, потому что дает полноту всего — видимого и невидимого, временного и вечного, духовного и физического. Любые домыслы и фантазии о существовании иных разумных существ (кроме ангельского и человеческого) Церковь решительно и безоговорочно в силе Духа Святого отметает. В Откровении сказано о словах Писания: «Если кто приложит что к ним, на того наложит Бог язвы, о которых написано в книге сей; и если кто отнимет что от слов книги пророчества сего, у того отнимет Бог участие в книге жизни и в святом граде и в том, что написано в книге сей». Так свидетельствует Бог, ставший человеком, Который грядет судить мир с бесчисленным сонмом ангелов.

Как Вы думаете, почему даже самые достойные политические партии, если бы таковые у нас были, особенно накануне выборов, выносят самый беспощадный суд чисто внешним явлениям и ни слова не говорят о нравственном распаде? Самые лучшие и талантливейшие ученые искренне ужасаются преступлениям, совершаемым в области экономики, и не могут понять, что экономика — это не такая нейтральная наука, как, скажем, физика или математика, а в первую очередь то, что раскрывает отношения людей между собой. А отношения людей между собой являют смысл, самое главное в жизни. И прежде всего, они должны быть нравственными. Суждения этих экспертов, их суд бывают порой точными и глубокими, но по существу ничего в реальности не меняется. Я имею в виду не только то, что происходит в мире сегодня, но то, что длится в течение всей долгой человеческой истории — обессмысливание смысла. Единственное, чем отличается наше время — это степень углубления и ускорения распада.

Сергей Веденеев, г. Ялта

«Точный и глубокий суд, но по существу ничего не меняется»? И не может меняться, потому что не зря сказано, что «ин Суд Божий и ин суд человеческий». Суд — выявление того, что есть на самом деле в глазах Божиих. В этом свете ложные ценности исчезают — какое бы место они ни занимали в истории. И подлинные ценности — ценности, сокрытые в Божественной и человеческой правде и любви. Этот суд над сегодняшним миром открывается взору веры. Об этом Песнь Богородицы: «Низложи сильныя со престол и вознесе смиренныя». И видение этого исполняют душу Пречистой глубокой радостью — оттого что все будет поставлено на свое место.

Этот свет Суда — единственное, что подлинно освещает историю. Вне его она лишена смысла. И мы полагаем, что великая опасность для сегодняшнего мира — придавать техническому или иному прогрессу общечеловеческую ценность.

Лишенная ложных преимуществ, в которые она старается рядиться, история открывается в своей наготе, как зрелище вечного греха. Но только в той мере, в какой она признает себя таковой, становится она историей подлинного Искупления — то есть очень краткой историей. Может ли священная история дать объяснение истории «эмпирической»? Можно сказать, что в течение двух тысяч лет христианская мысль вращается вокруг этих вопросов и не может их решить. Вернее сказать, для себя она давно их решила, но как объяснить их ищущему только земного успеха миру?

Протоиерей Александр Шаргунов