По дороге в Эммаус

Слово на Божественной литургии в Светлый вторник

Третий день Пасхи, и радость наша велика, потому что эта радость — утверждение истины. И сегодня к этой радости прибавляется радость о Божией Матери. На третий день Пасхи мы молимся перед Иверским чудотворным образом. Он прославился во времена иконоборчества, когда один воин копием ударил в икону Божией Матери, и тотчас на Ее лике выступила кровь. И этот образ известен нам благоуханным мироточением после канонизации святых Царственных страстотерпцев и всех новых мучеников и исповедников Российских. Благоухание, исходящее от Иверской иконы Божией Матери, заполнило тогда всю нашу Церковь. Одно чудо свидетельствовало о Кресте, а другое — о Воскресении.

В этот день за Божественной литургией Господь говорит нам о главных тайнах нашей жизни — о тайне Креста, о тайне слова Божия и о тайне Евхаристии. Все они связаны друг с другом. Луке и Клеопе, идущим в Эммаус, Господь показывает, что Евхаристия всегда предваряется Крестом и Словом Божиим. Мы должны стать перед Крестом и Евангелием на исповеди — прежде чем приступим к Евхаристии.

Крест и Евангелие — это как бы Страстная седмица, предваряющая пасхальную радость. В течение Страстной седмицы Церковь предстоит перед Крестом и Евангелием. А Пасха Христова — это и есть Евхаристия. Как говорит святой Иоанн Златоуст в своем огласительном слове среди Пасхи — трапеза исполнена. И призывает всех насладиться пиром веры.

Божия Матерь, как никто другой, связана с тайной Креста Христова. Стоя у Креста, когда оружие скорби проходило Ее пречистую душу, Она усыновила всех, за кого Господь пролил Свою Кровь. Как никто другой, Она связана с тайной Писания. Вскормленная с младенчества молоком слова Божия, Она, как никто другой, понимала, что человек жив не хлебом единым, но всяким словом, исходящим из уст Божиих. Каждое слово Христово Она слагала в сердце Своем. Как никто другой, Она могла сказать: «Да будет Мне по глаголу Твоему» (Лк. 1, 38). И более всех Она причастна тайне Евхаристии. Она единственная, кто может повторить слова Господа на Тайной Вечери: «Сие есть Тело Мое» (Мф. 26, 26), потому что от Ее плоти и крови родилось Превечное Слово. Божия Матерь — образ Церкви совершенной, слава будущего века, которая будет принадлежать всем верующим в Христово Воскресение и живущей этой новой жизнью уже теперь.

Глядя на Луку и Клеопу, мы снова узнаем, что Крест для одних — соблазн, а для других — безумие (1 Кор. 1, 23). Во все времена, особенно в наши, когда слишком многие потеряли представление о том, что есть истинная высота и глубина. Христос открывает тайну Креста — это то, что предначертано в Превечном Божием Совете, чтобы все спаслись. «Не так ли надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою?» — говорит Он несмысленным и медлительным сердцем ученикам (Лк. 24, 26). Их сознание никак не может примириться с тем, что Христос был распят на Кресте. Они с любовью и благоговением говорят о своем Учителе, о том, что Он был сильный в деле и слове пред Богом и всеми людьми. Они надеялись, что Он Избавитель Израиля, то есть всех ищущих избавления от власти тьмы. И вот теперь все их надежды погребены вместе с Ним.

То, что является причиной сомнений для учеников, на самом деле должно быть утверждением их веры. Если бы Христос не пострадал, Он не вошел бы в славу Свою. В славу, которую Он имел прежде, чем мир не был, и которая открывается теперь Его Крестом и Воскресением. Это значит, что путь Церкви — Церкви мучеников и исповедников, и всех святых — не может быть иным. Так написано, и так подобает пройти ей путем Христовых Страданий, чтобы войти в славу свою. Каждый христианин прежде должен принять терновый венец, и только потом — венец славы. И Божия Матерь — Та, Которая стояла у Креста Христова, — молится, чтобы дарована была нам эта благодать.

Господь говорит сегодня и о тайне слова Божия. Он «изъяснял им сказанное о Нем во всем Писании». И еще в другом месте: «Тогда отверз им ум к уразумению Писаний» (Лк. 24, 45). Это значит, что своим умом мы не можем постигать глубины слова Божия. Сам Христос должен открыть нам истину. И только в Церкви мы можем постигать истинный смысл Писаний, потому что Церковь имеет ум Христов. Писание принадлежит только Церкви. Всякий, кто вне Церкви пытается перелистывать эти священные страницы и толковать их, занимается святотатством — он не имеет права прикасаться к тому, что ему не принадлежит. Святой Кирилл Александрийский говорит, что слово Божие — это древо жизни посреди рая, который есть Церковь. Те, кто вне Церкви, должны исповедать прежде свою наготу, свое пребывание вне рая — они не смеют приступать к этому древу жизни, пока не войдут в Церковь Христову.

Ученики Христовы приближаются к селению Эммаус, а их Спутник показывает, что намеревается идти дальше. «Останься с нами, потому что к вечеру приклонился день», — умоляют они. Господи, без Тебя — все тьма, и жизнь не имеет смысла. С Тобой — даже смерть имеет смысл. Если бы они не попросили Его остаться, Он пошел бы дальше. Господь не входит туда, где Его не приглашают. Хотя и у затворенных дверей Он стоит и стучит: «Се, стою у двери и стучу, — говорит Он, — если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною» (Откр. 3, 20). Господь входит с учениками и сотворяет с ними вечерю. Как сладко нам идти со Христом весь день нашей жизни до вечера. Но когда приближается ночь, тем более мы не можем быть без Него. Какая печаль, если мы не можем удержать Господа, уходящего от нас!

На дар любви и странноприимства Господь отвечает чудом преломления хлеба и откровением Себя. У учеников открылись глаза, они узнали Христа. Теперь им уже не нужно спрашивать, кто Он. До этого они не могли узнать Христа, потому что по Своем воскресении Он живет совершенно иной жизнью. Он может принять образ всякого человека. Потому что присутствует в судьбе каждого человека, как Он Сам говорит об этом, возвещая о тайне последнего Страшного Суда. Но никто не может принять образ Христа. Святые отцы говорят, что под видом Христа может явиться и диавол, но эта ложь всегда узнается там, где есть Крест, где есть крестное слово Божие. И душа, увидевшая своего Творца и Бога, не может не узнать Его и не поклониться Ему.

Преподав ученикам Свое пречистое Тело, Христос в то же мгновение стал невидим. Тайная Вечеря в Сионской горнице была накануне Крестной смерти и Воскресения, и потому Христос физически присутствовал с апостолами. В Эммаусе, после откровения Себя, Он стал недоступен их зрению. На очень краткое время дается нам на земле увидеть Христа, узнать Его благодать. Но это мгновение остается навсегда — ничто не может изгладить его из нашей жизни. Однако каждый день Господь дает нам возможность снова встретиться с Ним — за Божественной литургией, где преподаются Его пречистые Тело и Кровь. Воскресение Христово открывает потребность Церкви в Евхаристии. Хлеб ломимый остается видимым присутствием воскресшего Христа. Здесь отныне место нашей встречи с прославленным Христом.

«Не горело ли в нас сердце наше, когда Он говорил нам на дороге и когда изъяснял нам Писание?» — говорят ученики, оставшись одни. Божественный огонь — вот что является удостоверением истины. Наши сердца горят, когда речь идет о Божественных вещах, когда речь идет об истине. И больше всего, когда речь идет о Крестной смерти Господа. Мы зажигаемся ответной любовью к Нему, исполняясь решимости следовать за Ним.

Среди Пасхи Церковь возвещает нам, что Христом пришли благодать и истина. Кто ищет благодати, должен знать, что она неотделима от истины. Любое откровение, если оно не становится для нас знанием истины, означает, что мы по-прежнему остаемся во тьме. Всякая духовная прелесть, как вне Церкви, так и в самой Церкви, основана на духовных переживаниях, которые не соединены с истиной. Лука и Клеопа вернулись в Иерусалим, где собрались все апостолы, и они стали рассказывать друг другу о своей встрече с воскресшим Господом. У каждого из них были особенные обстоятельства этой встречи. Но все они, как один, свидетельствуют о тайне Креста, о тайне слова Божия, о тайне того, что Христос воскресший открылся им в преломлении хлеба — о Его пасхальном присутствии в Церкви во все дни до скончания века.

Протоиерей Александр Шаргунов