Священник
Стефан
Красовицкий,
член
Общественного
комитета "За
нравственное
возрождение
Отечества"
Под
названием "Искушение
клонированием,
или человек
как подобие
человека.
Этические
проблемы
современной
генетики"
опубликована
брошюра
Ирины
Силуяновой,
кандидата
философских
наук, доцента,
руководителя
курса
биомедицинской
этики
Российского
Государственного
медицинского
Университета.
В
предисловии
к книге
справедливо
сказано: "Враг
человеческого
рода… ничего
нового
придумать не
может - он
может лишь
извращать и
искажать
прекрасную
картину мира,
которая
создана
Творцом… И в
клонировании
путь
кощунственного
пародирования
достигает
своего
верховного
предела".
Клонированием
принято
называть
попытки
получения
нового
живого
организма в
принципе из
любой клетки
донорского
организма
без
оплодотворения
половым
путем по
модели, как
представляется
ученым,
близкой в
принципе
размножению
простейших
организмов, т.е.
как бы
методом
копирования.
Пафос
брошюры,
направленный
против
вмешательства
в законы
естества -
пафос
правильный, и
идея
отвержения
всех этих
экспериментов,
как чуждых
этическим
нормам - идея
правильная, с
тем лишь
уточнением,
что
эксперименты
эти являются
преступными
в том же
смысле, в
каком
преступным
являлся и
первородный
грех.
Автор
замечает, что
"для
католического
мира
клонирование
обернулось
серьезной
богословской
проблемой:
будет ли
наследоваться
первородный
грех людьми,
появившимися
без полового
акта? Ведь для
многих
западных
богословов
центральным
проявлением
греха
является
зачатие" (стр.
28). Трудно
поверить, что
западные
католические
богословы
настолько
отклонились
от хорошо
известных
христианских
доктрин.
Клонирование,
как мы
постараемся
здесь
показать,
является,
скорее
своеобразной
попыткой
копирования
первородного
греха на
определенном
уровне.
Автор
также
замечает, что
"для
православного
человека
клонирование
- это, скорее,
не серьезная
богословская
проблема, а
серьезное
искушение
выйти на
уровень
массовой "святости"
путем
клонирования,
указанного
наукой и
разумом" (стр.32).
В подобное
извращение
мысли также
трудно
поверить;
впрочем,
некоторое
основание
для
возможности
и такого
воззрения
дает
приведенное
автором
рассуждение
дьякона
Андрея
Кураева,
профессора
Свято-Тихоновского
Богословского
Института.
Отец Андрей
Кураев
ставит
фантастическую
проблему
крещения
уродцев,
полученных (и
в это верит о.
Кураев) в
результате
неудачных
экспериментов
клонированием.
По-видимому,
при удачном (и
в это верит о.
Кураев)
клонировании
сомневаться
в
возможности
Крещения не
стоит. Что
касается "уродцев",
то дьякон
Кураев
заявляет (в
интерпретации
И. Силуяновой),
что "общество
должно быть
готово к
приему таких
детей. А
Церковь и к
тому, чтобы
крестить и
причащать
таких
малышей" (стр.
48-49).
Ту же
мысль о
возможности
крещения "клонов"
развивали в
недавней
передаче по "Радонежу"
И. Силуянова
вместе со
священником
Максимом
Козловым,
настоятелем
Университетской
церкви св.
мученицы
Татианы.
Конечно,
при таком
фантасмагорическом
обрушивании
всего здания
христианского
мировоззрения
возможно
додуматься и
до
представлений
о массовой
святости
путем
клонирования.
В брошюре
затрагивается
действительно
важная
проблема
смерти и
бессмертия,
но
рассуждения
автора в этой
области
несколько
хаотичны и
вряд ли
помогут
читателю
составить
верную
картину или
обрести
стройную
систему
рассуждения
на основе
святоотеческих
представлений.
Несомненно,
однако, что
достаточно
выраженное
интуитивное
отвращение и
неприятие
всей той
мерзости,
которая
стала
предметом
авторского
анализа,
близки
нормальному
христианскому
сознанию.
Постараемся
по мере сил
внести хотя
бы некоторую
ясность в
сущность
поставленной
проблемы (или
хотя бы
очертить ее
место в сфере
христианского
мировосприятия),
определив,
таким
образом, и "состав
преступления".
***
Блез
Паскаль
писал ("Мысли"):
"Мы ничего не
знаем ни о
славном
состоянии
Адама до
падения, ни о
роде его
греха, ни о
том, как
происходит
передача
этого греха
нам. Эти
события
совершались
совсем при
других
условиях,
нежели при
которых мы
теперь
существуем, а
потому
суждения об
них
превосходят
наши
теперешние
понятия".
Несомненно
так. Впрочем,
и вообще
отношение
личности
человека к
Личному Богу
"непостижимо"
в том смысле,
что
Божественная
Личность ("Аз
есмь Сущий")
является
более "личной"
по сравнению
с личностью
человека ("Я
существую; я
знаю, что
существую; и я
люблю это мое
существование
и знание" -
блаж.
Августин), и
оттого не мы
постигаем
Бога (что
равно было бы
попытке
поднять себя
за волосы), но
Бог
постигает
нас ("Мы видим
мир, потому
что Бог нас
видит" - блаж.
Августин), и
восприятие
этого
постижения
нас Богом мы и
называем
постижением
Таин
Божественных.
Человек
до
грехопадения
в Раю имел
неиспорченную
ничем связь с
Божественной
Личностью. А
это значит,
что Бог для
него был
больше "он
сам", чем он
сам. Отсюда
нарушение
заповеди (непослушание)
явилось
большей
порчей, чем
явление
раздвоения
личности,
известное в
психиатрии.
Следствием
этого
разрыва и
явилась
смерть.
Итак,
первородный
грех
заключается
не в похоти
плоти и в
половом
размножении (это
следствие
первородного
греха), ни
даже во
вкушении
плода,
неполезного (в
то время) для
человека, но в
факте
нарушения
заповеди, в
неповиновении.
Если бы,
например,
Адам или Ева "по
ошибке"
случайно или
во сне каким
бы-то ни было
образом
узнали бы
вкус
запретного
плода, то вред
от такового
вкушения был
бы исправлен
Всемогущим
Богом. Но тот
факт, что они
погрешили
против себя -
в большей
степени, чем
против себя,
нарушив
связь с
Личным Богом,
более
близким им,
чем
собственная
душа,
собственное
"я", внесло
такое
разрушение в
природу,
которое
могло быть
исправлено
только
Жертвой Сына
Божия,
воплотившегося
от Духа
Святого и
Девы Марии,
взявшего на
Себя грех
Адама и
пригвоздившего
его ко кресту.
Некоторые
богословы (в
частности,
Блаж.
Августин)
видят в древе
познания
добра и зла
ничего более
данной
человеку
свободы
соблюсти или
нарушить
заповедь (блаж.
Августин. "О
Граде Божием"
кн. 14, гл. XII, стр. 33). "Ничего,
конечно,
дурного не
сотворил и не
насадил Бог в
оном месте
такого
счастия. Но в
заповеди
требовалось
повиновение.
Добродетель
эта в твари
разумной
есть
некоторым
образом мать
и
хранительница
всех
добродетелей…
Поэтому
заповедь о
невкушении
одного рода
пищи там, где
было такое
обилие
других родов
ее, была такою
легкою для
соблюдения и
такою
краткою для
удержания в
памяти,… что
нарушение ее
было тем
большею
несправедливостью,
чем легче она
могла быть
соблюдена,…
чтобы понять
различие
между добром,
которое
потеряли, и
злом, в
которое
впали (в
результате
неповиновения).
Потому и само
дерево, - так
как должно
было
послужить к
такому
различению в
случае, если
его коснутся
для вкушения,
- получило
соответствующее
этому имя, быв
названо
древом
познания
добра и зла" (кн.
14 гл. XII и XVII).
Следствием
раздвоения
личности,
большим, чем
раздвоение
личности,
вызванным
отпадением
от Бога,
явилось
разделение
клеток на
соматические
и половые, как
явный
признак
смерти.
Обратимся к
науке.
Известный
биолог
Август
Вейсман в
нашумевшей в
конце
прошлого
века речи на 54-м
съезде
немецких
естествоиспытателей
и врачей в
Зальцбурге, а
затем в
последующих
статьях (в
частности, "Uber
Leben und Tod". Jena, 1884)
впервые
сделал
попытку
определения
понятия
смерти и
раскрытия
этого
явления с
точки зрения
биологии и
натурфилософии.
Некоторые
аспекты
анализа
Вейсмана
уточнялись
или же
частично
оспаривались
другими
учеными
конца XIX -
начала XX века.1)
Поставленную
проблему
Рихард
Гертвиг
определяет
следующим
образом: "…мы
подходим к
проблеме,
которая
живейшим
образом
волновала не
только
естествознание,
но и
философию и
теологию -
напомню лишь
учение о
грехопадении".2)
Вейсман
выдвинул ряд
важнейших
положений, из
которых
наиболее
важным, с
нашей точки
зрения и
носящим
характер
универсального
закона,
является
следующее: "Смерть
не покоится
на чисто
внутренних,
лежащих в
природе
самой жизни,
причинах".
Вейсман
оспаривает
все попытки
объяснения
смерти
определенными
физиологическими
причинами, с
одной
стороны,
теорию, что
организмы
умирают
потому, что
изнашиваются,
как машины; с
другой
стороны,
теорию, что
размножение
оказывает
вредное
смертоносное
влияние на
организм,
разрушая его
тотчас или
постепенно.
Существуют
организмы,
вообще не
подверженные
естественной
смерти.
Таковыми
являются
одноклеточные
животные,
размножающиеся
посредством
деления. Хотя
при каждом
делении
исчезает
индивидуальность
материнского
животного и
замещается
двумя
особями, но ни
одна часть
его не
умирает;
здесь нет, как
выражается
Вейсман,
неразрывно
связанного с
понятием
смерти трупа.
С этой точки
зрения
Вейсман
называет
простейших
бессмертными;
они, могут,
конечно, быть
убитыми, но
сами умереть
не могут.
Вейсман,
однако,
выдвигает
нелепую с
точки зрения
здравого
смысла, но
логичную с
точки зрения
дарвиниста
теорию, что у
высших
организмов
смерть
развилась в
результате
приспособления.
Будь
организм
вечен, он,
благодаря
случайным
поранениям,
повреждался
бы все более и
более; смерть
устраняет
это, а
благодаря
размножению,
возникают
новые
здоровые
особи.
Одновременно
с
ограничением
срока жизни
одних клеток
высших
организмов,
выделялись
клетки,
сохраняющие
бессмертие.
Это клетки,
ведающие
размножением.
Таким
образом,
происходила,
согласно
Вейсману,
дифференциация
клеток
организма по
принципу
разделения
на клетки
размножения
и
соматические
клетки.
Половые
клетки также
бессмертны,
как
простейшие.
Хотя они и
погибают
вместе со
смертью
содержащей
их особи, но
только
потому, что
при этом они
лишаются
возможности
существования.
Перенесенные
в условия,
благоприятные
для их
развития, они
начинают
делиться на 2, 4, 8,
наконец на
сотни и
тысячи
клеток. Так
возникает
новый
организм, в
котором,
смотря по
виду, рано или
поздно,
становится
заметной
разница
между
соматическими
клетками и
клетками
размножения.
Этот процесс
повторяется
снова и снова,
особи
умирают,
клетки
размножения
сохраняются,
поколение
следует за
поколением.
Связующим
звеном между
двумя,
следующими
друг за
другом
поколениями
являются
клетки
размножения,
которые с
незапамятных
времен
происходили
друг от друга
посредством
деления.
Таково
учение
Вейсмана.
Ч. С.
Майнот,
профессор
Гарвардского
Университета,
считал, что
дифференцировка
сама по себе
является
причиной
смерти.
Полемизируя
с Вейсманом,
он писал: "…я
не склонен
рассматривать
смерть, как
что-то
выгодное, но
вижу в ней не
что иное, как
следствие
дифференцировки".
("О
бессмертии и
развитии
смерти".
Лекция в
Иенском
Университете
1912 г.).
Профессор
Е. А. Шульц
обращает
внимание на
свойство
клеток
молодеть.
Проследив
это явление у
одноклеточных,
он обращает
внимание на
аналогичное
явление и у
многоклеточных
в процессе
регенерации
или
голодания (в
последнем
случае и у
человека).
Шульц делает
важный вывод:
способность
молодеть
присуща
живой
материи, не
исключая и
высших
животных, в т.
ч. и человека.
"Природа , -
пишет он, -
обладала
всеми
средствами
сделать
индивидуум
бессмертным,
но она
выбрала для
него смерть.
Вместо
постоянного
молодения
отдельных
органов -
посредством
молодения их
клеток, - она
избрала
молодение
всего
организма с
помощью
одной клетки.
Она отняла у
нас
бессмертие и
взамен его
дала нам
любовь".3)
Поразительна
способность,
граничащая с
ненормальностью,
этих ученых-материалистов
отвлекаться
от
собственной
личности в
вопросе
смерти. Но
такова наука
падшего
разума! Для
нас же важно,
что научная
мысль (подчеркнем
это слово, так
как в наше
время мы
зачастую
сталкиваемся
с бездумным
набором и
опасным
манипулированием
фактами, а не
с мыслью, хотя
бы и ложной - в
науке) о
дифференциации
клеток на
половые и
соматические
неразрывно
связана с
явлением
смерти.
Ввиду
этого
следует
отклонить
гипотезу
Блаженного
Августина о
том, что
размножение
первых людей
до падения
осуществлялось
бы таким же
способом, что
и сейчас, но
бесстрастно. (О
граде Божием,
кн. 14, гл. 22). Эту
гипотезу
следует
отклонить,
так как
подобный
способ
размножения
подразумевает
наличие
половых
клеток, а это,
как мы видели,
говорит о
смертности
организма, в
то время как
первые люди
до падения
были
бессмертны.
Иначе учил св.
Григорий
Нисский: "(так
как) жизнь до
преступления
была некая
ангельская,
то и
размножение
подобно было
бы
увеличению
воинства
ангельского.
Если бы не
произошло с
нами
вследствие
греха
никакого
превращения
и падения из
ангельского
равночестия,
то и мы таким
же образом не
имели бы
нужды в браке.
Но какой
способ
размножения
у естества
ангельского, -
это
неизреченно
и
недомыслимо
по гаданиям
человеческим;
впрочем,
несомненно
то, что он
есть. И оный
мог бы
действовать
и у людей
малым чем от
ангелов
умаленных (Пс.
8, 6), приумножая
человеческий
род до меры,
определенной
советом
Сотворшего" (О
Шестодневе.
Гл. 16).
Нам
следует
согласиться
со св.
Григорием
Нисским в том,
что способ
размножения
был отличен
от
настоящего.
Однако
наличие в Раю
мужского и
женского
естеств
предполагает,
как нам
кажется,
определенную
роль
взаимодействия
этих естеств
в процессе
размножения.
Истина, т. о.
находится,
вероятно где-то
посредине
между
мнениями
блаж.
Августина и
св. Григория
Нисского.4)
Итак, в
результате
первородного
греха
человек
получил
смерть и
разделение
клеток на
половые и
соматические.
А могло ли
быть иначе?
Или это был
непреложный
закон
природы?
Нужно
считать в
принципе, что
непреложных
законов
природы не
существуют,
но что они
держатся
Божественным
произволением.
Отсюда,
прямой связи
между
причиной и
следствием
не
существует,
но следствие
как бы сходит
на причину.
Равно и в
становлении
живой
материи
существует
так
называемый (по
терминологии
Ганса Дриша) "интрапсихический
ряд", то есть
как бы "между"
предыдущей и
последующей
точками
становления
присутствует
"фактор X",
позволяющий
таковое
становление.
Итак, могло бы
быть иначе,
чем то что
случилось:
смерть и
дифференциация
клеток на
половые и
соматические?
Могло
быть:
"И сказал
Господь Бог:
вот, Адам стал
как один из
Нас, зная
добро и зло; и
теперь как бы
не простер он
руки своей, и
не взял также
от дерева
жизни, и не
вкусил, и не
стал жить
вечно" (Быт. 3, 22).
Итак,
Господь не
допустил
сохранения
бессмертия
падшего
естества и,
следовательно,
отсутствия
дифференциации
клеток на
половые и
соматические.
Избранное
Богом
состояние
падшего
естества
было благом в
сравнении с
указанным
выше
состоянием,
так как
открывало
путь
спасения
человека в
дальнейшем
рождением
Спасителя от
Девы и
Искупления ("Семя
Жены сотрет
главу змия").
Новое
состояние
человека
было более
грубым (дебелым)
в сравнении с
прежним
состоянием,
но эта
дебелость,
как пишет св.
Игнатий
Брянчанинов,
препятствовала
полному
господству
темных сил
над
психофизическим
естеством
человека. Так
именно
трактует св.
Игнатий
слова Св.
Писания: "И
сделал
Господь Бог
Адаму и жене
его одежды
кожаные, и
одел их" (Быт. 3,
21). Бессмертие
падшего
человека (и,
следовательно,
отсутствие
полового
размножения)
означало бы
оставление
человека вне
всякой
надежды на
избавление
от
первородного
греха,
отдание его
до конца во
власть
темных сил,
закрепление
первородного
греха
навечно.
Именно в
этом
направлении
и
предпринимаются
попытки
ученых,
занимающихся
опытами
клонирования.
Напрасны,
поэтому,
сомнения (если
действительно
таковые
существуют)
упомянутых И.
Силуяновой
католических
богословов
относительно
непередаваемости
при
клонировании
первородного
греха. Дело
обстоит как
раз наоборот.
Абсурдны
также планы
дьякона
Кураева
крестить
полученных в
результате
клонирования
существ. Если
бы в
отношении
человека
было
возможно (что
весьма
сомнительно,
несмотря на,
возможно,
удачные - если
только мы не
имеем дело с
научной
подделкой -
опыты в
отношении
животных - так
как человек
решительно
отличается
от животного
наличием
фактора
личности), то
подобные
существа
находились
бы вне
области
спасения, и с
большим
успехом
можно было бы
говорить о
совершении
Таинства
Крещения над
животными,
или
бездушными
камнями.
Невозможно
говорить о
каких-либо
природных
характеристиках
этих существ,
так как
возможность
их появления
более чем
сомнительна,
но следует
предостеречь
и от какого бы-то
ни было
использования
в полезных
практических
целях
полученных в
результате
клонирования
животных.
Божественный
творческий
фактор здесь
настолько
разрушен, что
употребление,
например, в
пищу мяса
этих
животных или
даже
соседство их,
контакт с
ними,
непременно
приведет к
потере
иммунитета,
развитию
неизлечимых
болезней - в
первую
очередь рака.
В то же время,
не исключено,
что эти
животные
найдут свое
применение в
колдовской
практике.
Сомненья нет,
что
занимающиеся
практикой
клонирования
ученые уже
поставили
себя вне
человечества,
в один ряд с
колдунами - и
общение с
ними
чрезвычайно
опасно.
1) Ч.С.
Майнот,
Рихард
Гертвиг,
Евгений
Шульц и др.
2) "О
причине
смерти".
Статья из "Beilage zur
allgemeinen Zeitung". MЯnchen, 1906.
3) Е. А. Шульц
"О молодении".
Новые идеи в
биологии. СПб.
№3. Спб., 1914.
4)
Подробнее см.
мою статью "Бессмертие,
смерть,
воскресение".