Прогноз непогоды: 4 – 10 ноября
Дикие идеи
Роман Вершилло
Столь важные события, как террористический акт в Москве, всегда поднимают на воздух некоторое количество идеологического мусора. Теперь этот сор медленно опускается нам на голову.
Среди странных идей есть одна особенно поразительная: говорят, что ислам, как религия, не имеет никакого отношения к терактам. У террористов нет религии и национальности, - утверждал Президент России.
Впрочем, довелось услышать несколько диссонирующих мнений и именно со стороны тех, кто разбирается в мусульманстве.
Во-первых, мусульмане исповедуют крайний фатализм, поскольку считают, что Бог от века определил все, что произойдет: и хорошее и дурное. Отсюда мусульманин вполне может считать себя слепым орудием рока, как утверждал о себе Бараев. То есть ему не было нужды рассуждать: хорошо ли он поступает или плохо.
Ислам также вменяет в обязанность своим последователям вести религиозные войны, если они имеют шанс на успех.
В исламе разрешена кровная месть.
В политических вопросах ислам – это система деспотизма внутри и агрессии вовне.
Эти разрозненные сведения я почерпнул в Католической энциклопедии (том 10, Нью-Йорк, 1911).
На эти утверждения обычно отвечают, что все это относится к исламским сектам, исповедующим так называемый "политический ислам".
Однако неполитического ислама не существует, поскольку в мусульманстве религия и государство никак не разделены. Отсюда, например, введение законов шариата в качестве государственных законов.
"У террористов нет религии". По видимости, этими словами выражается уважение к чужим религиозным убеждениям. Но заметим, что исходят эти слова обычно от тех, кто не верит в значение и силу религии.
Либерал, который считает религию пустым предрассудком, может себе позволить великодушие по отношению к любому исповеданию. То есть позволяется веровать как угодно, потому что это не имеет никакого отношения к реальной жизни. И наоборот: связывать столь эффектное действие, как террор, с религией – это означает проповедовать религиозную рознь и экстремизм.
То есть исповедывать ислам разрешается, но поступать в соответствии с его учением – это преступная крайность? Но даже и говорить о том, что ложные религии порождают беды и преступления, тоже нельзя под страхом Закона о борьбе с экстремизмом.
А ведь убеждения, идеологические и нравственные, не могут иметь физических пределов. Любой человек следует за тем, что считает истиной, и не задумывается заранее, до какого предела может дойти. Вся история человечества наполнена крайностями в этом следовании истине, религиозной, этической, научной.
Об этом прекрасно сказал св. Нектарий Эгинский: "Мой дорогой друг, здесь, на земле, - время очищения. Без Господа Иисуса Христа это очищение не имело бы смысла. Если вы признаете этот факт, вы не можете ставить себе пределов: до этого я дойду и не далее. С какой стороны вы ни посмотрите на жизнь, вы найдете в ней все, кроме благоразумия".
То есть, благоразумия нет ни у христиан, ни у мусульман, ни у бизнесменов, ни у художников. Каждый следует избранной им идее, не задумываясь: впадает он в крайность или нет. Да разве Березовский, Потанин, Абрамович, Чубайс не идут до конца, рискуя своей жизнью и жизнью близких, для достижения того, что считают истиной и благом для себя?
Еще одну порцию мысленного сора высыпал на головы публики А. Дугин. Во "Временах" он пел все ту же песню о евразийском братстве, в котором должны слиться Православие и ислам. Теракты, - говорил А. Дугин, - выгодны Америке, потому что она хочет поссорить нас с исламским миром. Этим нарушается великое евразийское единство.
А. Дугин не просто предлагает христианам и мусульманам жить дружно. Он исходит из того, что можно примирить противостоящие идеи, потому что они существуют внутри одного континента.
Я давно полагал, что Дугин просто не знает, что такое идея, что такое человеческая мысль. А идея – это не физический предмет, и она распространяется везде и мгновенно. То, что истинно в России, истинно и Ираке. Идея заполняет собою все, и именно поэтому человеческий ум и совесть не могу вместить противоречивых идей.
Мало того, идея начинает оказывать принудительное действие на последователя, требует, чтобы он изменил свою жизнь, согласовал с ней все взгляды.
Поэтому надо думать не о том, с какой силой кто верит в идеи, и на каком континенте идеи существуют, а исследовать: правильные ли это идеи сами в себе.
Только уверовав в истину Православия, можно понять, что у террористов и в самом деле нет религии.
Истинной религии.