Проповедь Предтечи

Слово в день Собора Иоанна Предтечи

В день Богоявления все крещеные, все, кто хотя бы одним этим таинством связан с Церковью, приходят в храмы, чтобы взять крещенскую воду. Так ли приходят, как хотя бы приходил народ из Иерусалима и Иудеи, и всей окрестности Иорданской, принимая крещение покаяния от Иоанна, исповедуя грехи свои (Мф. 3, 5)? Как Иоанн говорил приходившему креститься от него народу, так Церковь говорит почерпывающим крещенскую воду о покаянии, об обновлении нашего крещения: покаяние — второе крещение. Чтобы не в суд и не во осуждение принимали мы эту великую святыню, но во оставление грехов в радость жизни вечной.

Проповедь Иоанна сосредоточена на самой сути веры, ибо покаяться — значит отвергнуться греха и обратиться к Богу. Он говорит о перемене сердца, но знает, что грех проникает во все сферы жизни: религиозную, нравственную, общественную, политическую. Он твердый реалист, всегда видящий правду и ложь, зовущий к всенародному покаянию, к тому, чтобы наша молитва была связана с каждодневной нашей обыденной жизнью. Что делать сборщикам налогов, как вести себя воинам, каждому человеку? У кого две одежды, тот дай неимущему, и у кого есть пища, делай то же. Как это предельно просто, и как понятны должны быть эти слова в сегодняшней России! Не говоря уже о том, что Предтеча был предан смерти за обличение разврата.

Как написано у пророка Исаии: «Приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Богу нашему» (Ис. 40, 3), — это о сердце сокрушенном и смиренном. Но и всякий дол нищеты и горя да наполнится, и всякая гора и холм гордости и богатства да понизятся, кривизна всей жизни да выпрямится, и «неровные пути сделаются гладкими, и явится слава Господня, и узрит всякая плоть спасение Божие» (Ис. 40, 4—5).

Святой Иоанн Предтеча — бесстрашный проповедник и обличитель нечестия, какое бы место оно ни занимало в обществе, в государстве и в Церкви. Смелое слово его обращено к вождям народным, к первосвященникам, к ученым богословам, которых он называет «порождениями ехидны». В его изображении они бегут от гнева Божия, как змеи с загоревшегося поля.

Весть о спасении обращена не только к Израилю, не только к тем, кто называет себя чадами Авраама. Бог силен и «из камней сих» — из омертвевших в язычестве людей — воздвигнуть детей веры.

В эти дни мы слышим слово суда над нашей Россией, над нашей Церковью, над нами: «Уже и секира при корне дерев лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь» (Мф. 3, 10). Святой Предтеча говорит, что Бог отсечет от Себя избранный Им народ за его неверие, и призовет других, чтобы обратить их к жизни веры. Мы видим, как подобное совершилось с русским православным народом, когда большинство его оказалось вне Церкви. И еще не такое увидим.

Бог приходит на землю, чтобы отделить добро от зла: «Лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Свое и соберет пшеницу Свою в житницу, а солому сожжет огнем неугасимым» (Мф. 3, 12). Обличение Предтечи относится ко всем, приходящим на Иордан, и ко всем нам сказано каждое слово его. «Ибо открывается гнев Божий с неба, — говорит апостол Павел, — на всякое нечестие и неправду человеков, подавляющих истину неправдою» (Рим. 1, 18). Не о явном только нечестии идет речь, но о всяком без исключения грехе. Бог посылает нам скорби земные, чтобы пробудить нас от сна и беспечности. Но пока мы не осознаем, что из каждого греха вырывается пламя вечного огня, мы не поймем, что нуждаемся в спасении. Однако мы погибаем, и эта гибель более страшная, чем все, что может быть на земле. Над всеми нами тяготеет иная, ничем вовеки не устранимая угроза, более страшная, чем самые страшные беды, грядущие на землю.

И сегодня Церковь говорит, что преждевременно слово о Божией любви, если вначале не развенчана ложь, будто совсем неплохо можно устроиться, и не расставаясь с грехом. Благодушие проповеди о любви не избавит людей от безразличия к истине, от холодности сердца и мечтательности.

Пламя гнева Божия пылает вокруг нас, и гневом исполнено слово Предтечи. Как нам, грешным людям, понять этот гнев? Гнев человека не творит правды Божией, потому что к нему всегда почти примешивается наша плотская эгоистическая ревность. Однако Предтеча, оттого что он прошел через огонь покаяния, стал гласом Божиим.

Но и у всякого, даже самого грешного человека подлинное отношение к жизни начинается с возмущения злом как таковым. Мы не можем объективно и равнодушно рассматривать зло просто как факт. Необходимо отвержение этого зла, которое, сколько есть у него сил, до последнего будет отстаивать свое право на существование. Примириться со злом — значит быть побежденным злом. Во святом и живом Боге это отвержение зла — не только открытой и наглой агрессии его в сегодняшнем мире, но и в самых малейших его проявлениях — неумолимо. Бог есть свет, и в Нем нет никакой тьмы. Невозможно, чтобы это отвержение оказалось хоть сколько-нибудь ослабленным ради ложно понятой любви к Богу и человеку. Всякий компромисс со злом есть посягательство на святое величие Божие и на достоинство человека.

Мы просто не сознаем смертельной опасности, в которой мы находимся. Дом, где мы живем, зажжен с четырех углов. Наша жизнь охвачена пламенем вечной смерти. Что нам делать? Куда бежать от огня, от всепожигающего праведного гнева Божия? Нас может спасти только правда — вся правда, вся праведность, а не часть ее. Достаточно одной искры неправды, чтобы все загорелось с новой силой. И потому Христос говорит: «Так надлежит нам исполнить всякую правду».

Святой Иоанн Предтеча возвещает крещение Духом, бесконечно превосходящее его крещение водой. То, чем крестит Иоанн, — вода. То, чем будет крестить Христос, — Дух Святой. То, что мы принимаем в крещении, в Богоявленской воде — Сам Дух Святой, Божественная любовь. Но в праздник Богоявления, всякий раз, когда мы устремляемся к Христовой любви, перед каждым из нас, перед всею Церковью стоит Предтеча. Прежде — покаяние, потом — любовь. Прежде — страх Божий, очистительное огненное страдание, суд очищающий, потом — утешение Христовой любовью.

Как принять утешение от Утешителя тому, кто оскорбляет Его? Невозможно покаяться перед Богом, отвергая требования совести и правды, понятные и некрещеному человеку. Только творящему дела покаяния открывается, что вода эта — дар, который нельзя ничем заслужить, который стоит Крови Христовой. Это новый наш с Богом завет. Покаяться — значит жить жизнью, которую Бог предназначил для нас. Глас вопиющего в пустыне — для того, чтобы не было пустыни, а был Божественный сад — «от негоже ядше живи будем, не якоже Адам умрем», как недавно исповедовали мы.

Протоиерей Александр Шаргунов