Бог не проигрывает сражений

Святые сегодняшнего дня священномученик Александр, епископ Иерусалимский, и святитель Спиридон, епископ Тримифунтский, являют нам тайну силы Церкви. И смысл миссионерства — просвещение не знающих Бога или отпавших от веры людей, о котором столько сегодня все говорят.

Священномученик Александр был избран на патриаршество в Иерусалимской Церкви в III веке. Произошло это после того, как он мужественно перенес заточение в темнице за веру Христову, и в благодарность Господу отправился на Святую Землю, чтобы поклониться Гробу Господню. Так, по откровению свыше, Духом Святым он был избран на Иерусалимскую кафедру. Священномученик Александр известен нам как просветитель. Он собрал большую христианскую библиотеку поучений святых отцов, хотя по существу это было только начало христианства, третий век от Рождества Христова. Когда начались новые гонения, он своими страданиями запечатлел веру в Господа. Он засвидетельствовал, что все слова святых, которые он так бережно хранил, — его собственные слова. И мы знаем это прекрасное изречение: «Кровь мучеников — семя Церкви».

Жизнь святого Спиридона, епископа Тримифунтского, была исполнена необыкновенной красоты. Многие из нас знают, наверное, все подробности его жития, которое мы вспоминаем из года в год. Описание его жизни можно сравнить с разноцветными клеймами на иконе — от юности, когда он был простым пастухом и вступил в христианский брак, до святительского служения, когда его избрали за особую любовь ко Христу и к людям архипастырем — пастухом стада Христова. Обратим внимание сейчас на то, в чем заключалась сила благовестия святителя Спиридона. Велика была его любовь, как и у священномученика Александра, к храму, к святыне.

Вспомним его участие на Первом Вселенском Соборе в 325 году. когда он взял в руки кирпич и, сжав его, сказал: «Посмотрите на то, что невозможно постигнуть никаким умом». Из камня вырвался вверх огонь, вниз — полилась вода, а в руках святителя осталась глина. Это был образ, который символизировал единство Божества во Святой Троице.

На этом же Соборе, где присутствовали не только богословы, но также философы и ученые, святитель Спиридон, обличая арианство, исповедал своими словами Символ веры, который мы каждый день исповедуем за своей утренней молитвой и за Божественной литургией. Споривший до этого с православными богословами, греческий философ долго молчал, а потом сказал: «Когда здесь шли бесконечные ученые споры, и один мудрец говорил лучше другого, я понимал, что в искусстве спорить любое доказательство всегда можно отразить другим. Но когда говорил этот человек, я увидел некую исшедшую из его уст Божественную силу, которая коснулась моего ума и сердца, и тогда я понял, что не в слове Царство Божие, а в силе. Человек не может противиться Богу, потому — кто может мыслить, как я, да последует мне». Святитель Спиридон не говорил никаких особенных слов, он повторил только то, что исповедует Церковь. Но это исповедание было его личным благодатным исповеданием. Только так на самом деле Церковь может передать другим людям то, чем она обладает, и что дано всему человеческому роду Воплощением Христовым, Его Крестными Страданиями и Воскресением. Чтобы обрести эту благодать, необходима верность Господу даже до смерти, которую явили святитель Спиридон и священномученик Александр, и все святые.

Мне хотелось бы в связи с этим сказать несколько, может быть, не очень праздничных слов о том, что происходит в нашей стране и в нашей Церкви. Вы слышали об амнистии преступниц, совершивших кощунство в храме Христа Спасителя. Этому можно было бы радоваться, если бы кощунницы выразили сожаление о содеянном и принесли покаяние. Но вот они уже дают интервью о том, что будут продолжать бороться за «права человека». Что означают эти «права» в их устах, к сожалению, всем понятно. То, что привлекло внимание общественности в прошлом году, на самом деле все более становится обыденностью. Всем известно, что это была за провокация, как она была оплачена и организована, и из какого центра. Мы знаем, что сегодня в СМИ все наглее и откровеннее появляются насмешки и клеветы на Церковь. Все чаще совершаются убийства священников и монахов. И, разумеется, мы не такое увидим, если не будут вовремя приняты меры.

Но одно дело — реакция государства (какой бы она ни была), другое — реакция Церкви. В истории нам известно великое множество примеров решительного ограждения святыни от поругания. Начиная от Самого Господа нашего Иисуса Христа, Который бичом изгоняет из храма его осквернителей и непрестанно учит нас началу премудрости — страху Божию. К этому ограждению Церковь всегда относится с предельной серьезностью, потому что помнит предупреждение о времени, когда «человек греха» в храме Божием сядет, как Бог, выдавая себя за Бога (2 Фесс. 3—4).

Но что значит нынешняя защита кощунников и солидарность с ними тех, кто «ради красного словца не пожалеет и родного отца»? Что это за явление, как будто набирающее в Церкви силу, одновременно с умножением нападок на нее со вне? Некоторое время назад мне пришлось написать статью «Выставка в храме при МГУ», совсем недавно — статью «БГ в МДА», и то, что описано в этих статьях, оказывается абсолютно созвучным с отношением некоторых христиан и даже некоторых священнослужителей, которых наш патриарх назвал «предателями в рясах», к очередной мерзости. Поразительно, что эти люди убеждены, что они поступают так ради миссионерства.

Господь говорит Своим ученикам: «Вы соль земли». Это значит, что христиане для мира — то же, что соль для пищи: она сохраняет ее от гниения и придает ей вкус. Но соль может утратить свою соленость и стать бесполезной, то есть ненужной. Может ли быть у чего-то более печальное предназначение? Такое можно сказать, наверное, только о самом грехе. Быть призванным давать свет и стать тьмой? Быть призванным вести заблудившихся по дороге и валяться на земле? Быть призванным укреплять немощных и быть воплощенной немощью? К этой цели — к обессоливанию соли — направлены на последнем этапе истории все усилия врага рода человеческого. Эта болезнь духа именуется теплохладностью. Она отравляет ум и волю, разрушает апостольский дух христианства и подрывает его внутреннюю жизнь, претендуя при этом на миссионерство. Ее первый симптом обнаруживается в ослаблении воли, которая привыкает к повторяющемуся злу и перестает на него реагировать. Ум помрачается и забывает о присутствии Христа в нашей жизни. Христос перестает быть центром, служение в Церкви лишается своего содержания — в нем нет души, в нем нет любви. Теплохладность убивает главные качества любящей Бога души — радость о истине и ревностное горение о святыне, благодаря чему она устремляется к Богу. Душа как бы исполняется усталости и не хочет сражаться за жизнь по заповедям Божиим, делается неспособной воинствовать за Господа. Христос становится смутной идеей, Он где-то далеко, с размытыми очертаниями, и душа проникается по отношению к Нему все большим безразличием. Постепенно она погружается в сон комфортабельного конформизма. Вместо духовного делания, требующего непрестанного усилия, — разговоры о вере, лишенной вследствие утраты страха Божия ясных, как заповеди, границ.

Если бы христиане были менее теплохладными, мир бы не был таким, каким мы видим его сегодня. Увы, о большей части принадлежащих только по крещению к Церкви христианах можно сказать, что соль потеряла силу. Пусть каждый из нас и прежде всего те, кто думает просвещать других, спросит себя, есть ли у него действительно соль, которую Господь требует от Своих учеников. Является ли для него молитва тем, что одухотворяет всю его внутреннюю жизнь и питает любовь? Быстро ли реагирует он на свои немощи и неверность благодати Божией делами покаяния, которые закрывают брешь, пробитую врагом? Нет сомнения, что в отсутствии реакции на оскорбление святыни — исключительный признак мертвости души.

Сегодня мы — христиане, потому что первые христиане поистине были «солью земли». Они ревностно сражались за дело Христово в личной жизни и в жизни всего общества. И потому за короткое время смогли зажечь мир принесенным в него Господом огнем. Почему столь многие христиане сегодня, кажется, не способны противостоять волнам нравственного распада, подрывающим семью, школу, общественные учреждения? Вера не изменилась, Христос присутствует среди нас, как и прежде, Его власть и сила не умалились. Только теплохладностью тысяч, миллионов христиан можно объяснить такое «новое» христианство, которое соглашается с тем, что внутри него распространяются всякого рода ереси, нелепости и духовная распущенность. Теплохладность не имеет силы, и идет на самый позорный компромисс с «общепринятым». Мир с радостной готовностью будет принимать такое христианство. Спящая вера слишком многих, только внешне принадлежащих Церкви, которые должны быть разбуженными, бодрствующими, внимающими — вот что объясняет самые ужасные явления в личной и общественной сфере нашего погибающего Отечества. Неудивительно, что обращенные к вере такого уровня миссионерством начинают думать, что нормальный христианин — теплохладный, средний, готовый на всякое соглашательство. Среди первых христиан нормальным был смиренный героизм каждого дня, и если надо — мученичество, отдача своей жизни ради защиты веры. Когда любовь охладевает, когда вера погружается в сон, соль теряет свою силу и уже не годится ни для чего, «как разве выбросить ее вон на попрание людям». Теплохладность — не просто причина миссионерской неэффективности, капитуляции перед самыми малыми испытаниями. Как ни парадоксально, подобно предложению святыни псам и бросанию жемчуга перед свиньями, она может привести не только к попранию святыни, но и к растерзанию этих по имени только христиан (Мф. 7, 6). Но будет ли их служение в этом случае исповедничеством и мученичеством? «Если же кто и подвизается, не увенчивается, если незаконно будет подвизаться» (2 Тим. 2, 5).

Будем молить наших святых, чтобы нам не по имени только быть христианами. Главное условие священства, да и вообще подлинной веры — способность ответить на вопрос воскресшего Христа: «Любишь ли Меня паче сих?» — то есть больше всего — вместе с апостолом Петром. Один из наших новых священномучеников писал из ссылки своему духовному чаду незадолго до смерти: «Скажите всем единственное, что они должны знать о Боге, о Церкви, о нашей России. Он нуждается в пятидесяти человеках, которые любят Христа больше всего. Как созвучны эти слова и известными нам словами преподобного Серафима: «Спасись сам, и тысячи вокруг тебя спасутся».

Среди холода апокалиптической зимы мы нуждаемся в отцах, которые нас любят. Требуются духовные учителя. Нам нужны свидетели, которые живут Словом и которые питаются от Источника жизни. Наша Церковь должна быть Церковью священников, любящих Христа и овец Его больше своей жизни. Среди нынешних бед наш народ — как спелая жатва, которая ждет быть собранной для Христа. Но где достойные жатели? «Будьте жателями!» — говорят, обращаясь к сопастырям подвигом своей жизни множество безвестных священников, отдавших свою жизнь для служения Богу и людям. Будьте пастырями, и прежде всего, молитесь Богу, да пошлет нашему народу истинных делателей на жатву Свою. Нет сомнения, что если бы все священники шли этим путем, то духовное лицо нашей страны сразу бы преобразилось. Если мы не оставляем Христа, Он не оставит нас. Доверимся во всем Богу! Он не проигрывает сражений.

Протоиерей Александр Шаргунов

25 декабря 2013 года