Пропасть, через которую нет перехода

Слово в Неделю 20-ю по Пятидесятнице

Воскресное Евангелие о нищем Лазаре и богаче повествует о великой скорби, которая есть пропасть греха, разделяющая людей здесь, на земле, и в вечности. Этот нищий Лазарь был в нужде и скорби, он лежал в струпьях, его пищей были крошки, падающие со стола богача, и псы, приходя, лизали язвы его. Он нуждался в заботе, он нуждался в любви, ему надо было, чтобы богач помог ему. И вот — нужда и скорбь богача: как в этой жизни Лазарь лежал у ворот богача, так теперь богач становится нищим у врат небесных.

«Отче Аврааме! — молит он, — умилосердись надо мною и пошли Лазаря, чтобы омочил конец перста своего в воде и прохладил язык мой, ибо я мучаюсь в пламени сем!» Это поистине вопль отделенности людей от Бога. Непреодоленная на земле пропасть греха становится в вечности великой пропастью, через которую нет перехода. Как звуки судной трубы, гремят над этой бездной слова праотца Авраама: «Чадо, вспомни, что в жизни своей ты получил доброе». Все силы, все дни, все таланты были отданы на доброе земное — на то, чем мир живет, ради земного блистательного пиршества — и вот, от земного остались только тени. А доброе, которое на земле стучалось, не умолкая, с той стороны жизни и которое пугающим своим убожеством все время торчало перед глазами, — оказалось навеки отвергнутым и недостижимым. Все странно перевернулось — грех до конца открылся как разделение. Всякий грех открывается как вечное разделение.

Никто не живет один — как это верно! Мы очень медленно постигаем, что все мы связаны друг с другом. Иногда нам кажется, что мы можем обойтись без других людей. Мы перестаем помнить, что Бог ставит на нашем пути Лазаря, желая спасти наши души. Грех богача в том, что он мог смотреть на страдание и не видеть его, оставаясь безучастным. Под ногами его, говорит святой Иоанн Златоуст, валялось сокровище небес, а он ходил всю жизнь, попирая его и не желая поднять его.

Все больше в мире страдания — и все больше отделяющих людей друг от друга пропастей слепоты. Грех ослепляет человека, мы не видим друг друга. И это относится не только к каким-нибудь современным сверхбогачам, которые, одевшись чуть ли не в порфиру и виссон, проносятся на иномарках мимо бесчисленных покрытых струпьями нищих и бомжей. Большинству из нас угрожает опасность стать эгоистично слепыми к несчастьям других. Пока не поздно, пока мы еще на земле, Бог и нас не обделяет скорбями, которые сыплются почти на всех все щедрей.

Святой Феофан Затворник, когда к нему обратилась какая-то женщина с просьбой рассказать ей о будущей ее судьбе, сказал: «Что будет с тобой? Святой Иоанн Златоуст в свое время на подобный вопрос ответил: «Зачем ты спрашиваешь меня об этом? Я не пророк и не сын пророка». Тем более, — говорит святой Феофан, — что другое скажу я, грешный? Одно только с уверенностью могу сказать — что с тобой будет все совсем не так, как ты предполагаешь, и тебе не избежать скорбей».

Нам не избежать скорбей, если не здесь, то там: многими скорбями, говорит Апостол, надлежит нам войти в Царство Небесное. И не просто нашими многими скорбями, а такими, которые открывают наше сердце состраданию скорбям других. Здесь, на земле, Господь предлагает нам выбирать Царство Небесное или вечные муки, здесь дает предвкусить ад греха и благодать любви, и заранее приоткрывает, что будет потом.

Есть рай, и есть ад — и никому никуда не деться от высшей справедливости, как невозможно спрятаться от себя. «Я» — человеческая личность — не только неразрушимо со смертью, оно раскрывается в полноте. Человек в будущей жизни, говорит нам сегодня Евангелие, весь — самосознание, полное сознание себя и окружающего мира, весь — память, острая и жгучая порой, как пламя, в котором оказался богач, весь — узнавание другого через бездну, весь — видение своих близких, оставшихся на земле. Как горько ему видеть, что эти близкие, живя в грехе, утешают себя обманом, что не будет никакого ада, вместо того чтобы искать утешение, которое дает искупление Христа!

Пять братьев у этого человека, и у каждого есть свои братья и сестры. Почему бы Богу не послать на землю вестников из другого мира, чтобы убедить людей, что это правда? Разве не перевернет это умы и сердца людей, и не направит их к истинной жизни? «Мы бы поверили, — говорят они, — если бы кто явился с того света». «Нет, — отвечает отец веры, — не поверили бы. Если Моисея и пророков — правду и истину — знать не хотят, то если бы кто из мертвых воскрес, не поверят».

К чуду явления из другого мира люди скоро бы привыкли, и тогда потребовали бы большего чуда. Каждое новое сомнение искало бы нового знамения: род лукавый и прелюбодейный знамения ищет, и оно не дастся ему кроме чуда Крестной смерти Спасителя, соединяющего Себя до конца со страданием каждого человека и смертью (Лк. 11, 29).

Как поверить не принявшему Христова Креста в Его Воскресение? Через внешние чудеса жизнь человечества истощилась бы в больном любопытстве.

Наступит время, и наступает уже, когда знание, что мир невидимый существует, станет всеобщим: астрология, хиромантия, всякое ведьмовство через прессу и телевидение входят в наш быт, как бы официально удостоверяя всех в существовании потусторонних сил. Уже появились и спецшколы с оккультным уклоном, и при этом мистика и разврат естественно соединяются.

Скоро бесы станут чертой повседневности, и на земле будет скорбный ад, готовый вот-вот распахнуться в вечность. Это будет предельное безбожие. Люди скажут: «Мир, оказывается, так интересно устроен — при чем тут Бог и заповеди Его?»

Но Господь посылает эти неслыханные скорби, чтобы научить нас заповедям веры и любви, сострадания друг другу, которые одни возвращают нам реальность жизни. Он, Воскресший, присутствует среди наших скорбей, и еще здесь позволяет узнать нам небо бесконечно более реальным, чем мир, который проходит.

Протоиерей Александр Шаргунов

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.