Чем питается человек

Слово в Неделю о блудном сыне

Эта притча — о ненасытности человека, потому что кроме обычной пищи есть еще та, которой питается наше себялюбие, и пища Божественной любви. Младшему сыну не терпится получить наследство и зажить отдельно, без каких-либо ограничений. Он сжигаем желанием все попробовать, напитаться всем внешним до предела, вкусить запретного, всласть насытиться зрением, слухом, осязанием — приобрести, как говорится, весь мир.

Почему этот юноша называется блудным сыном? Крайнее выражение себялюбия — сластолюбие, блуд — присутствует в каждом грехе. Всякий грех — это духовный блуд, но есть блуд, который особенно разрушителен. «Всякий грех вне тела, — говорит апостол Павел, — а блудник грешит против собственного тела». И это значит, что этим грехом поражается вся личность человека, не только душа, но и тело. Юная самовлюбленность, самонадеянность, чувственность уготовляют ему трапезу греха, которая завершается свиной пищей. «Человек в чести сый, не уразуме, приложися скотом несмысленным и уподобися им», — говорит псалом. Однако и того, что свиньи едят, ему не дают. Человек должен все время чем-то питаться, и если не заповедью, то хотя бы грехом, но и греху может быть поставлен предел. И наступает последнее страдание — голод. Голод души и тела — по правде, по любви, по отцу, по Богу или просто по той обычной пище, которая была в отчем доме, или, может быть, по недостижимой сладости свинства? Что же мы слышим? По существу, первый шаг — это только сожаление об утраченном земном, но земном, которое было в доме отца: «Какой я был дурак, что я наделал! В доме отца моего наемники избыточествуют хлебом, а я умираю от голода!» То есть он возвращается домой только потому, что надеется наесться досыта. Но и этих слов оказывается достаточно, во всяком случае, в них начало всего, что следует далее.

Что же в действительности происходит? Вся жизнь человека — бегство от Бога в далекую страну, и чем дальше бежит он, тем хуже ему. Но любовь и правда Божия не оставляют человека, стараясь изгнать его из всех им самим созданных убежищ, пока человек не замолчит, оказавшись перед судом Божиим. Этот суд страшен, и сознание вины велико. В какой-то момент страданий мы неизбежно поймем свои ошибки, но что дальше? Неужели себялюбие и страх наказания вновь победят? Две опасности у человека: заблудиться в далекой стране, и вторая, горшая — замкнуться в потерянности своей. Это последнее убежище называется адом. Но когда человек отдаст себя на милость или немилость Божию, тогда встретится он со своим Отцом. И вот что говорит об этом Евангелие: «Когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его» (Лк. 15, 20). Он уже прощен, он получает в полноте любовь своего отца, прежде чем произносит хоть одно слово раскаяния. Достаточно того, что он снова здесь. Более того, когда он пытается просить прощения у отца, тот даже не дает ему закончить, а сразу же оборачивается к сияющим радостью слугам и велит приготовить пир. Он восстанавливает того, кто ушел из дому, в достоинстве его личности, в сыновнем достоинстве, без всяких условий, без какого-либо напоминания о его грехах и обидах, нанесенных ему. «Ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся» (Лк. 15, 24).

Мы будем готовиться с особой серьезностью к исповеди и причастию Великим постом. Достаточно, чтобы я искренно попросил Бога о прощении, и оно мне будет дано. Одним фактом просьбы, только потому, что я обратился к Нему, я получаю исцеление, восстанавливаюсь в своей личности, в даре быть сыном Божиим, поднятым с колен, утешенным Божественным пиром, потому что больше радости на небесах об одном грешнике кающемся, чем о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии. Однако не забудем, что этот пир, эта пища, возможны только потому, что Сын Божий заступил место блудного сына — каждого из нас, так что молитва Господня «Отче наш» стала нашей молитвой. Это чудо основано на реальности того, что Он к нам пришел, чтобы разделить с нами все, что с нами происходит, кроме греха. Возлюбил нас до смерти, и вознесшись на небеса, любит нас той же сжигающей сердце любовью, какую явил Он на земле. Он уже заранее взял на Себя все мои грехи на Кресте и в этой уже реально отданной за меня и за всех жизни. В этом всемогуществе любви — Пасха Его и нашего воскресения, всех, кто, как блудный сын, возвращается к Отцу с покаянием, и вечный ад тех, кто не хочет покаяться.

Покаяние — это ответная любовь, и не хватит нам никаких страданий, никакой нашей жизни и смерти, чтобы хоть в какой-то мере ответить на любовь Христову. Среди нечеловеческих скорбей и «глада крепкого», в которых мы сегодня живем, не пора ли нам сделать первый шаг — положить начало покаянию? Разве не знаем мы еще, что Он уготовляет нам всякий раз, когда мы просим Его о хлебе насущном или когда приходим в Его дом с приношением обычной пищи — хлеба и вина, разве не убедились, что ничем земным мы не сможем никогда насытиться? Когда заблудший, изголодавшийся сын встал наконец и пошел к отцу своему, он нашел, придя к нему, что не только все обстоятельства жизни его изменились, но ему открылась любовь отца, которую мы не в состоянии передать и о которой мы только можем сказать вместе с апостолом Павлом, что никакая высота или глубина, так же, как никакая скорбь или теснота, или голод, или нагота, или опасность не отлучат нас от любви Божией во Христе Иисусе.

Протоиерей Александр Шаргунов