Написанная на смехотворном наукоязе, пространная работа А. Швечикова в который раз "соединяет" науку и религию. Только теперь данный тезис представлен почему-то в качестве православного.
Написанная на смехотворном наукоязе, пространная работа А. Швечикова в который раз "соединяет" науку и религию. Только теперь данный тезис представлен почему-то в качестве православного.
Г-н Швечиков - председатель "Собора православной интеллигенции", директор Межвузовского центра по проблемам науки и религии, член Координационного совета по взаимодействию Министерства образования РФ и Русской Православной Церкви, кандидат философских наук, доцент. В первых строках он сообщает: "В связи с обострением духовного кризиса, который не обошел и современную Россию, и необходимостью поиска путей выхода из него жёстко актуализировалась проблема взаимоотношений двух духовных сил человечества – религии и науки. История их взаимоотношений в Западной цивилизации показала, что разведение этих сил в противоположные стороны и изоляция их друг от друга приводит неизбежно: науку к духовному оскоплению, а религию к оторванности от живой жизни человека и общества. В конечном же итоге противостояние науки и религии становится одним из важнейших истоков духовного кризиса".
Понятно: "распалась связь времен", и г-н А. Швечиков намерен внести вклад в уврачевание космического разлома. Только вот беда: когда же, в какое время наука и религия существовали неразрывно, без "изоляции" и "разведения в противоположные стороны"?
Во время земной жизни Спасителя, во времена Апостольские? Вовсе нет, и мы точно знаем, что наука и религия смешивались вместе, но не в Церкви, конечно, а в гностических сектах, с которыми у Первоначальной Церкви шла война.
Или наука и религия мирно сосуществовали, например, в Царской России XVIII-XIX веков? в Древней Руси? в средневековой Западной Европе? В какой "золотой век" нас намерен вернуть А. Швечиков: не к древневавилонским ли жрецам-звездочетам?
Да и какая наука имеется ввиду? Если античная философия Аристотелевского толка или филология Александрийской школы, то напрасный труд их соединять с религией: все лучшее из них давным-давно вошло в святоотеческое христианское мировоззрение. Если наука современная, начавшаяся с Джордано Бруно, Галилея и Бэкона, то она как раз в своем основании не была отделена от религии. И очень плохо, что не отделена.
Всем знакомым с историей науки известно, что именно протестантизм породил новый подход к науке о природе. Умозрительные науки уступили первенство естественнонаучным знаниям, а метод дедукции (анализа) – методу экспериментальному и синтетическому (индуктивному). Все вместе это и породило современную науку, как институт, стремящийся преодолеть последствия грехопадения, как несомненный способ создать Царствие Божие на земле, или усилием прорваться в него. Наука, какой мы ее знаем и до сего дня, была задумана в качестве орудия для достижения "золотого века", и ее цели были именно религиозными, хилиастическими, а не только светскими и земными. Последствия этого мы наблюдаем до сего дня: в клонировании, например, и в других "достижениях".
Приведем фрагмент из классической книги Ф. Йейтс "Розенкрейцерское Просвещение": "Будущее науки мыслилось Бэконом отнюдь не в образе прямолинейного прогресса. Его проект "Великого восстановления наук" подразумевал возврат к состоянию Адама до грехопадения, то есть к чистому и безгрешному общению с природой, к осознанию ее могущества. Той же концепции научного прогресса, прогресса вспять, к состоянию Адама, придерживался Корнелий Агриппа, автор популярного в эпоху Ренессанса пособия по оккультной философии. Научные воззрения самого Бэкона тоже не полностью освободились от оккультизма. В Бэконов обзор тогдашнего состояния наук включены такие дисциплины, как "естественная магия", астрология (которую он желал бы реформировать), алхимия (оказавшая на него глубокое влияние), искусство заклятий (как вспомогательная "магическая" дисциплина) и т.п.".
Йейтс продолжает: "Джордано Бруно, странствуя по Европе, провозглашал грядущую всеобщую реформацию мира, основанную на возвращении к "египетской" религии герметических трактатов. Обновленная вера преодолеет религиозные различия посредством любви и магии и будет основываться на новом видении природы, достигаемом путем герметических медитативных упражнений".
Если говорить по существу вопроса, то Св. Писание и св. Отцы резко различают даже знание от веры, не то что науку от религии. Св. Григорий Нисский пишет о соотношении веры и знания в религии: "Не знание Бог вменяет людям в праведность, но веру. Ибо знание имеет как будто какую торгашескую склонность, вступая в связь с одним познаваемым, а вера христианская не так. Она служит осуществлением не одного познаваемого, но и ожидаемого (Евр. 11:1); а то, чем уже обладают, не бывает предметом надежды. Ибо если кто имеет что-либо, говорит Апостол, то "чего ему и надеяться" (Рим. 8:24)? Недающееся нашему разумению вера делает нашим, собственною твердостью ручаясь за неявившееся еще, ибо о верующем так говорит Апостол, что он "как бы видя Невидимого, был тверд" (Евр. 11:27)".
Св. Филарет Московский говорит, что "благочестие не есть отрицание наук и знаний: вам именно говорят, и говорят от лица Самого Бога, что "благочестие есть премудрость" (Иов 28:28), а премудрость есть мать, воспитательница, покровительница истинных знаний и полезных наук. И благочестие есть жизненное, руководительное и охранительное начало истинного знания".
Обращаем внимание читателей на то, что Христианская премудрость – мать и покровительница наук, но не сама наука. И благочестие – начало всякого истинного знания, но не само это знание.
Наш автор предлагает восстановить "естественное единство взаимоуважения и доверия друг к другу. Состояние вражды между наукой и религией противоестественно и должно быть преодолено во имя будущего человечества, во имя его спасения". Откуда же у религии может взяться доверие к науке? Разве религии уже не во что верить?
А. Швечиков догадывается о существовании проблемы, но считает ее самою что ни на есть мелочью: расхождением в целях, но не в существе дела. Он пишет, что "наука отражает прежде всего сторону физического бытия, религия – бытия духовного". Но это не беда, поскольку "нельзя же выстроить глухую стену между духом и телом человека".
Замечательное, в некотором роде, решение проблемы! Единство науки и религии обеспечено тем, что они существуют в человеке, который и правда состоит из тела и души!
Вчитаемся в совершенно бессмысленную аргументацию г-на Швечикова: "В результате исследования методологических оснований научного познания религии мы имели возможность убедиться в том, что достаточных объективных оснований противостояния науки и религии не существует, хотя они и отражают разные стороны бытия человека: наука – прежде всего сторону физического бытия, религия – бытия духовного. Но как нельзя выстроить глухую стену между духом и телом человека, так нельзя искусственно выстраивать ее между религией и наукой. Они по определению обязаны соработничать, а не противостоять друг другу. Выстроенная веками стена недоверия и взаимного подозрения между наукой и религией – следствие извращения их естественного единства взаимоуважения и доверия друг к другу. Состояние вражды между наукой и религией противоестественно и должно быть преодолено во имя будущего человечества, во имя его спасения. Одной из основных гарантий соработничества науки и религии являет глубокое взаимное знание друг о друге, понимания специфики своих задач, объединенных общей целью достижения блага для всего человечества, обеспечения мира и благополучия для всех народов планеты Земля".
Г-н Швечиков полагает, что раз наука и религия связаны с человеком, находятся в нем, то это уже залог их родства и сотрудничества. Жаль, что он не знаком с историей научных представлений. Он бы знал, что его мысль родом прямо из герметической и каббалистической традиции. Председатель "Собора православной интеллигенции" предлагает читателям вариант известной идеи человека-микрокосма. Мы даже не станем объяснять, какие кощунственные и непристойные выводы следовали бы из теоремы: "Все, что в человеке, уже по одному этому связано и не может быть разделено и противопоставлено".
Наука и религия связаны с человеком, да по-разному. Душа - это сам человек, а тело изменчиво и смертно. И от существа человека не может отвлечься никакая из наук. И потому наука отражает (именно отражает) в не меньшей мере духовную, а не только телесную сторону бытия человека. Наука исследует всего человека, но при этом не затрагивает его коренной сути. В этом внутреннее ограничение, которое современная наука пытается преодолеть путем революционного насилия.
И Истинная религия Христианская обращается ко всему человеку, поклоняющемуся Богу духом и истиною, приходящему в храм, совершающему молитвы, коленопреклонения, соблюдающему посты. В отличие от науки, религия охватывает само существо человека, и поэтому она не может быть поставлена на одну доску с наукой как "отражение стороны человека". Божественное Откровение, лежащее в основании религии, ставит ее вне всякого сравнения с наукой, культурой, государством и вообще всем прочим. Как таковая, Христианская вера не может находиться во взаимодействии с институтами мира сего. И никогда религия и наука не "поделят" человека, и всегда будут соперничать в борьбе за него. Виновата в этом, разумеется, сама наука, которая ставит в Новое время задачи не человеческие, а сверхчеловеческие.
Трогательно читать у г-на Швечикова: "Как нельзя выстроить глухую стену между духом и телом человека, так нельзя искусственно выстраивать ее между религией и наукой. Они по определению обязаны соработничать, а не противостоять друг другу".
По какому "определению"? В том-то и беда, что дух и тело не разделены стеной, и "плоть желает противного духу, а дух - противного плоти: они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы" (Гал. 5:17). Данное утверждение Апостола непосредственно относится к науке и религии, если они не разделены принципиально и по определению.
Это же противопоставление, отметим, содержится в словах Спасителя: "Неужели не разумеете, что ничто, извне входящее в человека, не может осквернить его? Потому что не в сердце его входит, а в чрево, и выходит вон, чем очищается всякая пища. Далее сказал: исходящее из человека оскверняет человека" (Мк. 7:18-20).
В заключение хотелось бы сказать, что г-ну Швечикову все-таки удалось нас немало подивить. Обратите внимание на замечательное методологическое достижение г-на Швечикова: он считает, что проще и яснее всего выяснить взаимоотношения науки и религии на примере, чего бы вы думали? На примере научного религиоведения!
Откровенно признаемся, что столь хитрый ход недоступен нашему пониманию. Неужели г-н Швечиков не осознает, что науке безразлично, что изучать? И совершенно безразлично, будем ли мы сопоставлять религию с квантовой механикой или теорией искусственных языков. Была бы лишь подлинная наука, и подлинная религия.
И с тем, и с этим у А. Швечикова проблемы. Он признает, что религиоведение в его нынешнем виде не составляет самостоятельной отрасли научного знания, а существует на пересечении дисциплин. Поэтому он предлагает создать религиоведение заново на указанных им метафизических основаниях. И именно из своего плана сочинения несуществующей еще науки черпает оптимизм относительно союза между наукой религией. Мы не знаем, как оценить этот подход, но научным или разумным он точно не является.
Автор ставит науке неслыханные задачи: она "обязана внести свой вклад в исследование религии, понять силой разума то, что открывается ей в мире религии, в мире тех истин, которые становятся смысловыми основами этого бытия. И здесь главной задачей науки о религии становится нахождение тех методов познания, которые позволяли бы глубоко и всесторонне познавать то, что раскрывает религия перед наукой, проникать в ее нераскрытые еще тайны".
Это, во-первых, была бы не наука, а сверхнаука. И эта сверхнаука, открывающая тайны религии, стала бы кошмарнейшим апокалиптическим явлением.
Религию же глава "Собора православной интеллигенции" понимает как целостную систему, духовно-нравственной основой которой, "ее сущностным элементом (первоосновой) является Бог". Смелый автор поясняет: "Каждая система имеет свой системообразующий элемент, представляющее ядро (первоначало) системы. В языке – это слово, в слове – буква, в системе образования – школа, в школе – учитель и т. д. В религии – это Бог".
А. Швечиков много и правильно критикует либеральных религиоведов, но не ужаснее ли появление новой науки, которая станет якобы "изучать" Господа Бога, как (страшно повторить) "сущностный элемент" религии?
Боже, упаси!.
© Общественный Комитет "За нравственное возрождение Отечества"
