Роман Вершилло
Когда осенью 2008 года обнаружился мировой экономический кризис, то не все и не сразу подумали о морали и о душе. Это объясняется не только утратой сознательной Христианской веры и нравственности, но и тем, например, что двигатель мирового процветания находился вне пределов Христианской цивилизации. И это многозначительно само по себе. Китай, Индия, страны Юго-Восточной Азии обладают особыми представлениями о морали, и во всяком случае о награде и наказании там рассуждают в других терминах.
Относительно же России все последние десятилетия было неизвестно, что происходит в стране: крах или расцвет, наказана Россия или помилована, или то и другое одновременно. Эта неясность не нова для нашего отечественного сознания. Вспоминается "перестроечное" рассуждение В.Г. Распутина о том, что Россия должна быть бедной материально, но богатой духовно. Эти слова были сказаны во время краха социалистического материализма, то есть ничем не ограниченной погони за богатством и властью, пусть и от имени государства. И они прозвучали, когда первые криминальные миллионеры сколачивали свои первые миллионы, и первые миллионы граждан лезли к ним в добровольные рабы. В этих условиях слова о добровольной бедности – звучали чрезмерно пессимистично и оптимистично. В них заложен призыв к аскезе, которая оказалась очень выгодна ельциным, березовским и гусинским. Они тоже были не против нашей бедности...
Сейчас, когда вокруг, и в нас самих – один только кризис, кажется, что все это было в другой жизни. На протяжении последних тридцати лет мир в целом переживал неслыханный рост экономики - самый длительный период самого стремительного процветания в истории человечества. Да, происходили кризисы и даже катастрофы – в Британии (в 1987 г.), в Аргентине, в России, - но мировой экономический прилив оставался всепобеждающим. И эти тридцать лет – целая эпоха, которая в одночасье закончилась на наших глазах.
На сегодняшний день это, можно сказать, вся история человечества, которая нам доступна, поскольку от того, что было до 1978 года, не осталось ничего. Гигантский экономический и политический прорыв Китая под руководством Дэн Сяопина, советско-афганская война, израильское вторжение в Ливан в 1982 г., приход к власти Тэтчер, Рейгана и Горбачева, ирано-иракская война, "перестройка" в СССР и крах советской системы во всем мире, бойня на площади Тяньаньмэнь, расстрел "Дома Советов" в Москве в 1993 году, бомбардировки Югославии, взрывы домов в Москве в 1999 г., выборы Блэра, Путина и Буша, 11 сентября в Нью-Йорке, акт государственного терроризма против Ирака со стороны США и Великобритании – этими вехами обозначены перемены, настолько глубокие и всеобъемлющие, что ими исчерпывается весь наш наличный опыт и действительность. Такая ограниченность кругозора мешает взглянуть на наше время в целом, что, вроде бы, исключает и моральную оценку происшедшего и происходящего.
С тем большим интересом довелось прочитать два отклика на развертывающийся кризис: католического архиепископа Рейнхарда Маркса и нобелевского лауреата по экономике Пола Кругмана (Paul Krugman).
В статье в "Нью-Йорк таймс" от 7 ноября Кругман напоминает слова Ф.Д. Рузвельта: "Мы всегда знали, что бездумное стремление к прибыли – плохая мораль, теперь мы все знаем, что это еще и плохая экономика". Кругман продолжает мысль: "Сейчас мы живем в такое время, когда верно и обратное, и сегодня хорошая мораль – это хорошая экономика. Помогать самым нуждающимся во время кризиса – правильно с нравственной точки зрения, но это еще и самая действенная экономическая политика. Предоставление федеральной помощи местным бюджетам, чтобы они могли содержать основные социальные службы, важно не только для тех, кто в этих службах нуждается. Это еще и способ избежать безработицы и поставить предел экономическому спаду ".
К кому же обращен этот, по всей видимости, нравственный призыв? К новоизбранному президенту США Бараку Обаме, который должен установить этот "режим добра" – не силой только, но и своим нравственным лидерством. То есть лауреат всерьез полагает, что этот черный "белый рыцарь" выступит на стороне простого народа в борьбе с глобальными проблемами, и с акулами мирового капитала, которые в условиях кризиса рвут человечество на куски. И какое отношение к нравственности имеет эта мысленная химера?
Архиеп. Маркс, если это возможно, еще более резок в отношении капитализма. В интервью "Шпигелю" (№ 44, 2008 г.) он заявляет: "Капитализм без нравственных и юридических ограничений враждебен человеку. Таково главное открытие наших дней, урок извлеченный из финансового и банковского кризиса". Он рассуждает: "Экономика должна быть организована на этических принципах без прямого устранения рыночных отношений. Правила игры должны получить нравственное измерение. В этом смысле католическое социальное учение можно назвать критикой капитализма".
Рейнхард Маркс полагает, что его "критика" чем-то и как-то связана с Карлом Марксом. Но на самом деле в его рассуждениях от Маркса остается только имя, которое по иронии судьбы носит и сам архиепископ. Например, католический идеолог отрицает понятие о классовой борьбе, которое является ключевым для марксизма в любой его интерпретации.
Архиепископ вполне даст фору нобелевскому лауреату в наивности. Он видит решение проблем капитализма в победе над грехом сребролюбия: "Алчность и грех присущи человеку, пока к нему в душу не приходит Господь. С морально-богословской точки зрения именно условия, созданные человеком, соблазняют людей ко греху. Есть обстоятельства, в которых алчность вознаграждается. Я, например, читаю журнале передовицу под названием: "Похвала алчности". Тогда я говорю: "Стоп! Давайте задумаемся над тем, где мы оказались".
Эту наивность Рейнхард Маркс разделяет, оказывается, с самим покойным Иоанном-Павлом II: "Эта мысль заложена в энциклику Centesimus annus, составленную сразу после падения коммунизма. Папа говорил: "Если капитализм не может разрешить основные проблемы справедливости, солидарности и свободы людей, а напротив, их углубляет, то старые идеологии вернутся". Он явно имел в виду марксизм",- считает архиепископ.
Здесь возникают два соображения. Во-первых, капитализм не может (и никогда не мог) решить основные проблемы справедливости, солидарности и свободы. Капиталистическая система (как, впрочем, и любая другая) уже существует вне морали и законов. И если архиепископ решил быть моралистом, то он обязан судить об этом как об установленном факте, а не предрекать бедствия капитализму, если он вдруг не подчинится закону и морали.
Во-вторых, столь широковещательные суждения не имеют под собой никакой почвы. Да, грех сребролюбия является общим для всех людей, но это не может служить основанием для каких-либо экономико-политических обобщений. Сколь много ни было бы жадных богачей – каждый из них понесет свои грехи отдельно, как об этом учит Христианская Церковь. И если можно построить "теорию" добра, то теорию греха невозможно построить в принципе. Порядок есть дар Божий, знак присутствия Божия, и поэтому св. Иоанн Лествичник учит: "В неистовых страстях нет толку и порядка, но всякое бесчиние и нестроение".[1] Поэтому мы знаем о Небесной ангельской иерархии, но у падших духов иерархии быть не может.
Обоих авторов объединяет мысль, или, точнее, неясное ощущение того, что нынешний кризис как-то связан с нравственностью. И это совершенно несомненно, поскольку вообще все в делах человеческих связано с моралью.
Мы различаем в этих высказываниях две противоречащие друг другу мысли: экономический кризис является наказанием за аморальное поведение во время экономического бума. И вторая мысль: капиталистическая система несправедлива в принципе.
Перед нами взгляд как будто моральный и даже соотносящийся с Библейским учением. Но давайте попробуем его развить: если кризис – наказание, то, очевидно, процветание – это награда? Если кризис связан с моральным распадом, то преуспеяние и богатство, наверно, вызваны добродетелью, и чем добродетельнее человек или народ, тем он должен быть богаче?
Бог милует и наказывает народы, мы в это верим и мы об этом знаем из Священного Писания. Но чтобы нам остаться в согласии с Писанием, будем помнить, что Бог наказывает прежде всего за неверие и за отступление от Него. И награждает – за верность Ему в вере и исполнении заповедей. На примере же Содома и Гоморры Библия показывает, что происходит с народами, соединяющими с неверием еще и открытый разврат. Их, как мы знаем, ожидает не просто наказание, а полное уничтожение. Вершиной неверия и преступления являются человеческие жертвоприношения, от которых Господь предупреждал еврейский народ: Тогда не научись делать мерзости, какие делали народы сии: не должен находиться у тебя проводящий сына своего или дочь свою чрез огонь (Втор. 18:9-10).
Теперь посмотрим с этой точки зрения на закончившиеся тридцать лет неслыханного процветания.
Эти годы обозначили массовое отступление от Христианской веры во всем мире, что нашло свое непререкаемое выражение в непрерывной цепи кощунств по всему миру.
Отступление от Христианства сочеталось в эти годы с разрушением нравственных устоев в обществе, чему свидетельством стала повсеместная легализация абортов, порнографии, содомского греха, и, как результат: распад института семьи и утверждение греха как нормы в общественном сознании.
Как расценить действия Ариэля Шарона в лагерях Сабра и Шатила? Китайских войск против демонстрантов в Пекине? Ельцина в 1993 году в Москве? Сил НАТО в Югославии? Иракскую бойню? Чеченский геноцид против русских? Разгул преступности в России в последние восемь лет с убийством по 30-40 тысяч в год в мирное время, со зверскими убийствами детей по всей стране? Это ли не человеческие жертвоприношения?
Внутри непрерывного и невероятного процветания мировой экономики находится зло, и в самых чудовищных проявлениях. Кругман и Рейнхард Маркс судят об условиях прогресса или кризиса, о самом экономическом и социальном материале процветания, и именно поэтому им не удается свести концы с концами. Такой подход не способен разделить наказание и награду, поскольку с этой "колокольни" то и другое наблюдается как бы одновременно. Как это происходит, например, в России с 2000 по 2008 годы, где соседствует и "помещены" друг в друга: очищение и - разврат, духовное возрождение и - падение в пропасть греха и смерти, бесстыдная бедность и - бесстыдное богатство, рост рождаемости и - ликвидация общества и семьи.
Христианский морализм тоже возвышает нас над ситуацией, но иначе, совсем иначе... И прежде всего он освобождает душу от обусловленности грехом.
Мораль возвышается над всеми обстоятельствами и соединенными с ними соображениями. И отдельный человек ничем не связан в своих нравственных суждениях, а напротив – все подлежит его суду – и общее, и частное. И освобождает от власти условий тем сильнее, чем человек добродетельнее.
Необходимо иметь в виду и то, что награда на земле может быть только частичной. За подлинное добро – полная награда ожидает только в вечной жизни. И наказание на земле тоже частичное, а окончательное и полное – за гробом. Далеко не всегда бедность, болезнь и смерть являются именно наказанием, а здоровье, долгожительство и богатство – не всегда благословение. Как сказано в Писании: Праведник, умирая, осудит живых нечестивых, и скоро достигшая совершенства юность – долголетнюю старость неправедного (Прем. Сол. 4:16).
"Я же и наказаний в здешней жизни не осмелюсь относить во всяком случае к пороку, и спокойного состояния - к добродетели,- учит св. Григорий Богослов.- Правда, бывает и здесь такое мздовоздаяние, и, конечно, для некоторых полезных целей, чтобы, с одной стороны, бедствия злых людей останавливали стремление порока, а, с другой - благоденствие добрых облегчало путь добродетели: но это бывает не всегда и не вполне. Полное мздовоздаяние принадлежит единственно будущей жизни, где одни получат награды за добродетель, а другие - наказания за порок. Изыдут, сказано, одни в воскресение жизни, другие же в воскресение осуждения (Ин. 5:29). А для настоящей жизни - другой закон, другое ведение".[2]
Этим устраняется всякий нравственный релятивизм, и это полностью соответствует тому христианскому воззрению, что человеческие дела и сами по себе идут к распаду, будучи несовершенными и тленными. Св. Григорий отмечает: "Еще неизвестно и то, чтобы на бедных всегда насылал страдания Сам Бог; потому что и телесное вещество, находящееся беспрестанно в каком-то течении, может само по себе быть причиной расстройства".[3]
Капитализм с этой точки зрения неплох хотя бы тем, что таит в самом себе наказание, и этого никто не скрывает. И именно Карл Маркс ясно обнаружил эту внутреннюю обреченность капиталистической системы, забыв указать и осознать, что то же самое относится ко всем человеческим системам и самому материальному миру.
В том-то и дело, что этого естественного тления недостаточно для объяснения происходящего в России, где само государство безмерно ускоряет и усиливает это разложение и где сама общественная элита служит этой разнообразной гибели, не отвлекаясь ни на какие мелочи.
В России кризис и успех неотделимы друг от друга на протяжении чуть не столетия. Индустриализация сопровождается человеческими гекатомбами. Всеобщая грамотность и бесплатное здравоохранение приходят к людям одновременно с планомерным уничтожением Церкви. Время репрессий и время побед совпали чуть не моментально. И "богатство" последних лет тоже неотличимо от всплеска преступности и чудовищного разрушения самих основ государства: армии, органов правопорядка, образования, здравоохранения, пенсионного обеспечения. И здесь недостаточно указать на эфемерность путинского бума, вызванного лишь всплеском цен на нефть.
Лишь с 1860-х по 1917-й годы антигосударственные элементы выступали в России в своем чистом виде – как враги государства и общества. С 1917 и по настоящий момент разрушители сами становятся государством и осуществляют всеобъемлющее беззаконие "по закону" и со всей властью современного тотального государства.
Пример России важен для нас не только потому, что нам небезразлична ее судьба. В России, как нигде, очевидно, что наказание содержится в самом довольстве, успехе и расцвете. Так рост ВВП и В.В. Путина неразрывно связан с убийством детей и взрослых, массовыми жертвоприношениями в пожарах, на дорогах, с разрушением образования, здравоохранения. Это просто одно и то же.
Даже кризис 1998 года привел не к отрезвлению в моральном или религиозном смысле, а лишь к изменению так называемой общественной "парадигмы", когда то же самое разрушение России происходит уже не под западническими, а патриотическими лозунгами. Поэтому в наши дни прямые враги Церкви и веры Церкви – выступают как Ее друзья, покровители и даже члены... Но даже это не делает их неуязвимыми для морального суда.
Суждения вышеуказанных "экономистов-моралистов", следовательно, не являются основательными. Можно погибнуть через преуспеяние, можно погибнуть и через бедность и распад. Вера помещена внутрь морали – даже у неверных и иноверных – поскольку мораль скреплена с верой в воздаяние.
Отношение к добру и злу есть взгляд в вечность, благую или злую. Именно в этом состоит нравственность. И только так мы поймем, как происходящее вокруг зависит от нашей моральной позиции, и так мы поймем, в каких общественных бедах нам надо каяться.
Непрекращающийся мировой кризис для нас не просто хороший повод поговорить о морали. Это причина для размышлений об основаниях нашей веры в невидимое и вечное, в загробное воздаяние и спасение через милость Божию. И это повод испытать себя, исследовать самих себя: в вере ли мы (2 Кор. 13:5), до и во время тех испытаний, которые уготовал мир сам себе.
Примечания:
[1] св. Иоанн Лествичник. О добродетелях и страстях, и о борьбе с последними вообще//Добротолюбие в русском переводе, дополненное: В 5 т. Jordanville, New York, 1964. Т. 2. Гл. 20. С. 356
[2] св. Григорий Богослов. Слово 14, о любви к бедным//Собрание творений в 2-х т. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1994. Т. 1. С. 225
[3] Там же. С. 224-225
8 января 2009 года
© Общественный Комитет "За нравственное возрождение Отечества"