Ответы на вопросы читателей журнала «Русский Дом» — август 2014 г.

Как обрести настоящую веру? В Евангелии Господь постоянно упрекает в «маловерии» приходящих к Нему за помощью. И попутно второй вопрос — об исцелении евангельского расслабленного. Что значит пройти ко Христу «через крышу», когда есть дверь? Ведь Сам Христос называет Себя «дверью». И в связи со всем сказанным еще вопрос: какого ориентира должны мы держаться в христианской вере?

И. В. Глазкова, г. Сергиев Посад

В Евангелии есть не только «маловерные». Некоторые из них засвидетельствовали столь великое доверие ко Господу, что Он услышал их. О таких людях в Евангелии сказано: «Иисус, видя веру их». Речь идет об исцелении расслабленного благодаря заботе его близких. Это те, кто, как сказано, действительно проник через крышу в дом, чтобы принести своего больного друга к Спасителю. Что они сделали? Они, если можно так выразиться, взломали дверь дома, где находился Христос, Который из-за множества народа, толпящегося в дверях, был для них недоступен. Они прошли через крышу. Они использовали отчаянный способ, несколько безумный своей смелостью. И благодаря этому, они дали возможность своему другу приблизиться ко Христу.

Это событие потрясает. На память приходят слова апостола Павла: «Мы безумны Христа ради». Или слова Спасителя: «Если кто скажет горе сей: поднимись и ввергнись в море». Быть верным, не означает ли это в некотором смысле дать место безумию в своей жизни? Чтобы взломать дверь, все двери — ради служения ближнему.

Если мы посмотрим на жизнь святых, у немногих из них не найдется этой составляющей. Даже у тех из них, кто по видимости самые тихие, не имеющие ярких зрелищных событий в жизни, можно увидеть, что они превосходят меру. Их святость — не всегда в высоком апостольском служении, в образе чрезвычайного покаяния, как у преподобной Марии Египетской, в желании нести крест со Христом. Но всегда в пламенеющем заступничестве, в широте молитвы, в воззвании ко Господу за весь народ, как это было у пророка Моисея или у преподобного Силуана Афонского. Потому что для Бога нет ничего невозможного. Это обычное служение, общее для всех святых.

Разумеется, можно всегда говорить об исключительных духовных дарованиях наших святых — преподобного Сергия Радонежского, преподобного Серафима Саровского, святого праведного Иоанна Кронштадтского, не сходящих с камня, чтобы не утратить благодать. Можно вспомнить о блаженном Василии, Христа ради юродивом, который нагой и босой среди зимы ходил по Москве и повторял: «Люта зима, но сладок рай». Но посмотрите на святителя Митрофана Воронежского. В своем «Духовном завещании» он пишет предельно просто: «Для всякого человека таково правило мудрых мужей: употреби труд, храни умеренность — богат будешь; воздержно пей, мало ешь — здрав будешь; твори благо, бегай злого — спасен будешь».

На самом деле эти примеры чудесно иллюстрируют главную добродетель нашей христианской жизни — рассудительность. В ней есть две стороны, по видимости противоречащие друг другу, — желание любой ценой пробиться ко Господу и «разумные» общие пути, которым должны следовать все, например, несущие своего друга — ведь они должны были вначале постараться пройти через дверь. «Мы должны делать то, что от нас зависит, предоставляя остальное воле Божией» — таков принцип христианского подвига, ибо «Дух дышит, где хочет». Наши пути — не Его пути. Дары Духа Святого свидетельствуют, что Он всегда рядом с нами и дает возможность самому смиренному христианину действовать согласно этим дарам. Эта «осторожность» — прежде всего достояние Церкви. Не перестанем удивляться, как возрастают в святости самые обычные люди в течение истории перед лицом тех, кого Церковь канонизирует одного за другим — разумных и неразумных с точки зрения мира.

Мы знаем, через какие искушения смирение проведет тех, кому были даны видения. Посмотрите на святых, которые просили Господа избавить их от дара прозорливости. Святой Иоанн Предтеча «не сотворил никакого чуда, но все, что сказал Иоанн о Нем (о Христе), было истинно» (Ин. 10, 41). Осмотрительность заставляет нас с благоговением и трепетом относиться к Богу, в том числе в обычных земных делах, где действует Его Промысл. Тем более будем внимательными к Духу Святому, чтобы не угашать Его. Посмотрите, как народ Божий — хранитель благочестия — узнает исключительное призвание своих святых, и не обязательно только после смерти этих избранников и даже если они не совершают очевидных чудес.

Апостол Павел пишет: «Все Писание богодухновенно и полезно для научения». Один мой знакомый, человек крещеный, очень интересующийся вопросами веры, но еще плохо воцерковленный, сказал, что его лично многое назидает в Евангелии. Но есть места, которые ничего не говорят ни его уму, ни сердцу. Например, рассказ об исцелении бесноватого. Не без причины же, по его мнению, удалили этот текст из некоторых изданий в Католической Церкви после Второго Ватиканского Собора. Скорее всего, как он читал в какой-то умной статье, чтобы не смущать и не отпугивать людей, делающих первые шаги в вере. В самом деле, какую практическую пользу может получить для себя из этого рассказа современный христианин?

М. Кольцов, г. Москва

Событие, о котором упоминает Ваш знакомый, происходит в начале общественного служения Господа. Мы видим Человека, Который говорит «как власть имеющий». И совершает чудеса, заставляющие спросить: «Кто же Он?» Кто этот Иисус из Назарета, учащий с мудростью и силой, которые несомненно превосходят всех книжников и законников? Кто этот Иисус из Назарета, повелевающий нечистым духам выйти из тех, кем они, кажется, навсегда завладели.

Слово Божие дает сразу ответ. Этот Человек – «Сын Божий», то есть Мессия Христос. Но люди еще не знают этого. Они узнают об этом только после Воскресения, когда они увидят Его возвращение к жизни, этого Человека, Которого они предали смерти. Теперь же они с изумлением слушают, что Он говорит, и ужасаются при виде того, что Он совершает. Поистине Он – не такой как другие люди. В Нем есть некая таинственная сила, которая влечет к Нему. Он делает то, что снова и снова заставляет задуматься, кто Он и определить себя по отношению к Нему.

Наша сегодняшняя ситуация сильно отличается от той, что была во времена земной жизни Спасителя. Мы знаем этого Человека давно. Мы знаем, что Он воскрес. Мы веруем, что Он Сын Божий, что Он Бог, и в Нем пребывает мудрость и сила Божия. Каждый день мы начинаем с несомненного исповедания, что Он победил смерть, что Он Сын Божий, что Он Бог.
Прекрасно и истинно наше исповедание! Но готовы ли мы сделать из него конкретные выводы? Способны ли признать, что сегодня, сейчас Христос Воскресший может войти в нашу жизнь и освободить нас «от нечистых духов», живущих в нас?

Наша Церковь ставит сегодня как одну из первейших задач просвещение миллионов крещеных, но не вошедших в свет людей. Когда мы произносим евангельское слово «нечистые духи», о которых, между прочим, они при своем крещении отрекаются в лице своих восприемников, это вызывает у них только улыбку.

Какие еще нечистые духи? Многие из них, несмотря на то, что могут преспокойно заниматься астрологией, всякого рода гаданиями, обращаться за помощью к экстрасенсам и просто ведьмам, скажут не задумываясь: «Нет в нас никаких нечистых духов». В то время как они должны бы были ответить иначе, потому что помимо названного выше откровенного грубого отступничества от обетов крещения, есть в них немало зла. Есть в них, да и в нас, регулярно ходящих в храм, следует признать, присутствие греха.

Есть в нас склонность к злу. Есть в нас немощи, часто ведомые одним нам, в которых мы стыдимся признаться открыто. Есть в нас замкнутость на себе, злопамятство, злоба, которые не дают нам быть всегда такими, какими мы хотели бы быть — великодушными, сострадательными, добрыми, милосердными.

Есть в нас себялюбие, из-за которого мы не делимся с другими тем, что дано нам от Бога, как должны бы и как желали бы себе это делать. Есть в нас страхи, есть в нас уныние, которое мешает нам жить подлинной жизнью и быть такими христианами, какими мы призваны быть и какими мы мечтаем стать.

Во времена земной жизни Спасителя люди и в этих проявлениях — не только в явном бесновании — видели следствие пленения их нечистыми духами. Наши современники, может быть, назовут это досадными чертами бедности внутреннего мира, просто человеческой слабостью. Но ведь речь идет не о словах, а о том, что стоит за ними. Речь идет о нашей ограниченности, нашей поврежденности. Не признать это было бы серьезной ошибкой. Ошибкой, которая помешала бы нам исцелиться. Ибо чтобы исцелиться от зла, освободиться от своих цепей, надо прежде признать, что это зло, эти цепи существуют. И только потом дано будет нам увидеть глубину происходящего с нами. Мы призваны сегодня увидеть свою поврежденность и убогость. Если мы с сокрушенным сердцем признаем себя таковыми и обратимся ко Христу, мы обретем способность дать Ему войти в нашу жизнь, получить от Него исцеление и принять Его неисследимые богатства.

Наша жизнь стала бы иной, если бы мы позволили Христу вселиться в нас. Наше сердце стало бы иным — более чистым, более сострадательным, более мудрым, более открытым всем. Если бы мы только позволили Христу глубже проникнуть в нас и преобразить его так, чтобы оно уподобилось Его благости.

Но веруем ли мы, что это возможно? И, прежде всего, желаем ли, чтобы это было? Не боимся ли мы иногда Христа и силы Его исцеления? Не боимся ли начать жить в полноте — а не частично — с Ним, согласно Его учению?

«Кто Сей, что повелевает нечистым духам, и они повинуются Ему», — говорят люди, увидевшие, как Он действует со властью. «Не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого», — молимся мы каждый день по многу раз в молитве Господней «Отче наш». Да совершится это с нами с б?льшей чем когда-либо силой — ради нашей радости, ради нашего освобождения от нечистых духов, ради славы Божией.

Что такое чудо? Не зря же говорят, что чудеса бывают не только в христианстве. А в Евангелии о святом Иоанне Предтече сказано, что «он не сотворил никакого чуда, но все, что сказал он о Христе, было истинно». Разве это не чудо из чудес?

О. А. Угольникова, г. Ярославль

Чудо — это прежде всего знамение, воплощенное в удивительном. Но это знамение не предлагается грубо и прямо. Его узнавание предполагает всегда способность истолкования. Между знамением и смыслом всегда бесконечная тайна. Например, чудесное исцеление может восприниматься как несомненный факт. Но оно необязательно должно признаваться как Божественное знамение. Различение подлинности чуда — не просто вопрос остроты ума, но вопрос религиозного и нравственного видения. Различение чуда всегда тайна Бога, явленного во Христе Иисусе и признание, что человек немощен и не может быть самодостаточным. Такое отношение требует, чтобы человек вошел в себя до той глубины, где стоит вопрос смысла жизни и спасения человека от греха и смерти. Ибо принять спасение значит отвергнуться самодостаточности. И нет ничего более трудного для человека, чем это умерщвление. В зависимости от того, есть это в человеке или нет, чудо воспринимается по-разному — как знамение Божие или как потрясающий факт, или как соблазн.

Протоиерей Александр Шаргунов

1 августа 2014 года