Со значительным – на полтора года – опозданием "Новый мир" рецензирует книгу архиеп. Марселя Лефевра "Они предали Его. От либерализма к отступничеству" (СПб,: "Владимир Даль", 2007). Для ноябрьского номера журнала Юлия Ушакова написала отклик под названием "Рыцарь веры или религиозной утопии?"
Помимо в целом несимпатичной для нее фигуры архиеп. Лефевра, г-жу Ушакову особенно уязвило предисловие к его книге Протоиерея Александра Шаргунова. Уязвило и подвигло к обобщениям.
Отец Александр, настоятель московского храма Святителя Николая в Пыжах, известен как строго православный проповедник и экзегет. Архиеп. Лефевр, в свою очередь, прямо-таки воплощение католического консерватизма, религиозного и политического. Соединение под одним переплетом этих двух имен из двух разных христианских исповеданий вызывает у рецензента настороженность.
Ю. Ушакова ищет сходство между монсеньором Лефевром и о. Александром: "Идейных противников сближает неприятие европейского либерализма и гуманизма, неприятие модели плюралистического толерантного общества, секуляризации всех государственных институций".
Она буквально становится в тупик от того, что у преподавателя Московской Духовной академии и у "монсеньора" есть общий язык, общие понятия и общие воззрения. Сама она никак не может обнаружить между этими христианами разных конфессий что-либо общее в области веры, кроме одинаково отрицательного отношения к либерально-модернистским решениям Второго Ватиканского Собора. Но тем хуже для разбираемых ею авторов!
Она делает выговор о. Александру, специалисту по истории и вероучению Римо-католической Церкви, за то, что он считает, что серьезные догматические искажения, допущенные Римом, определили судьбу Запада и привели к его секуляризации. "Утверждение весьма спорное,- сожалеет Ю. Ушакова.- Смущает прямолинейность связи: догматика Церкви – исторический путь католических стран".
Во-первых, она неверно цитирует о. Александра, который говорит, что серьезные догматические нарушения Западной Церкви привели к церковному расколу. Во-вторых, неужели она не сознает всех последствий раскола между Востоком и Западом, который привел к уничтожению Византии, к непрерывной борьбе на нашей Русской земле, к кровавой унии, к событиям Смутного времени? Эти черты Запада мы, русские, успели хорошо разглядеть, а они непосредственно порождены Церковным разделением.
Рецензент ставит в вину о. Александру его слова о том, что в наше время "католическая Церковь переживает тяжелейшие последствия своего отпадения от истины. История архиепископа Лефевра ярко показывает, что те, кто желает противодействовать крайнему распаду, встают перед необходимостью отказаться от основополагающих заблуждений, принятых Римом тысячелетие назад".
Ю. Ушакова педантически замечает: "Архиеп. Марсель Лефевр не отказался от "основополагающих заблуждений" Рима". А кто говорит иное?
Читаем в предисловии о. Александра: "Мы видим в словах (архиеп. Лефевра) фактическое отрицание главенства и "непогрешимости" папы, то есть, одного из центральных заблуждений католичества. Но пойти далее оказавшийся в полном тупике монсеньор Лефевр не решается. Единственное, что он может по этому поводу сказать: "Этот дух схизматиков"... Однако мужества признать правоту православного учения относительно ложного догмата о непогрешимости папы, а значит, и всех заблуждений папизма, ему все-таки недостает".
Неумолимая г-жа Ушакова выдвигает и такое возражение: если на Западе дехристианизация вызвана католическими заблуждениями, то как быть с "крайним распадом общественного сознания, завершившегося русской революцией"? После этого приходится усомниться в том, что она прочла до конца статью о. Александра, который ясно пишет: "Мы видим здесь еще одну модернистскую крайность, на сей раз у православных. Несмотря на кажущуюся диаметральную противоположность начальных посылок, оба движения — и восточное, и западное — представляют собою отход от Истины и приводят к одинаковым результатам".
И уж совсем мы не понимаем пафоса, с которым рецензент сообщает, что (в отличие от западных и отечественных "страшных" консерваторов) "традиционному православному церковному сознанию свойственно искать главную причину духовных катастроф в охлаждении веры, в нарушении заповедей, когда по причине умножения беззакония во многих охладеет любовь (Мф. 24:12)".
Именно так! Тем самым г-жа Ушакова полностью подтверждает мысли "ужасных" консерваторов, которые считают причиной и содержанием катастроф именно утрату догматической веры и разрушение Христианской нравственности со стороны либеральных и тоталитарных атеистических режимов. Стоит ли так спорить, и выставлять себя в столь странном виде?
Мы не хотим обидеть рецензента, но у нас сложилось полное впечатление, что до знакомства с книгой "Они предали Его" ей были знакомы имена только двух католиков: папы Иоанна-Павла II и о. Максимилиана Кольбе. После прочтения книги - к ее знакомым добавился еще и архиеп. Лефевр, который совершенно не вписывается в эту простейшую (и неверную) картину.
Подходя к Церковным вопросам, Ю. Ушакова остается внешним наблюдателем. Она как будто смотрит на христиан сквозь какую-то щель в двери, и это не позволяет ей разглядеть истинное расположение, размер и даже количество фигур.
Она, например, делает обобщение: "Изначально Римская Церковь считала своей миссией покорить варварский мир Богу. Она его покорила, но не удержала". Какое "начало" имеется в виду? Апостол Петр? или Римская Церковь св. Григория Двоеслова? или эпоха, когда оформилось разделение между Восточной и Западной Церквами?
Ее утверждения нелепы. Они не подходят ни к Апостольским временам – поскольку обращение язычников к Богу было целью всех Апостолов и всех Церквей, ни к любым позднейшим временам. Каких "варваров" хотели покорить папы, разорвавшие общение с Восточной Церковью: поляков, литовцев, пруссов? В этом ли суть латинского Христианства?
Ушакова хочет унизить архиеп. Лефевра, сравнивая его с дон Кихотом и называя его рыцарем "религиозной утопии". Утопией же она считает "средневековый католический Град", который будто бы хотел восстановить покойный Архиепископ. И она противопоставляет ему католического священника о. Максимилиана Кольбе, который погиб в Освенциме в 1941 году, вызвавшись пойти на смерть вместо другого узника.
Во-первых, о каком "средневековье" она говорит? Должна же она была хотя бы слышать о том, что споры в Западной церкви ведутся из-за Тридентской мессы, которая, как и вообще весь католицизм в его наличном виде, получила свое название и форму в постановлениях Тридентского Собора (1545-1563 гг.). То есть, это не только не Средние Века, но даже и не Ренессанс. Это уже эпоха Контрреформации.
Во-вторых, откуда такое противопоставление о. Кольбе и архиеп. Лефевра? Можно подумать, что архиепископ был попутчиком фашистов! Достаточно указать, что его отец, Рене Лефевр, скончался в 1944 году в концентрационном лагере в Зонненбурге, куда его отправило Гестапо за участие в движении сопротивления и за разведывательную деятельность в пользу союзников.
Напрасно г-жа Ушакова черпает сведения об о. Максимилиане из пьес, как она сама признается в своей статье. О. Кольбе был по своим взглядам и по своим делам гораздо ближе к архиеп. Лефевру, чем Ю. Ушакова может себе это вообразить. Его память почитают самые консервативные католики. И не случайно ультраконсервативного священника Тадеуша Рыдзыка, основателя католической радиостанции "Мария", называют в Польше современным о. Максимиланом Кольбе именно за его проповедническую деятельность. Нелишне указать и на то, что о. Максимилиан использовал радио для прямой борьбы с немецкими оккупантами, за что и был заключен в концлагерь. Наконец, о. Максимилиан объявлен в Католической церкви покровителем движения против абортов.
Ю. Ушакова возмущается тем, что архиеп. Лефевр называет международное масонство одной из причин дехристианизации Запада. Ей это кажется безошибочным признаком маргинальности и даже "ненормальности" католического епископа. Да догадывается ли она, что чтимый ею на словах о. Кольбе недалеко ушел от Лефевра в этом вопросе? О роли масонских лож и атеистических клубов в борьбе против Католической Церкви в Западной Европе рецензент "Нового мира" может узнать из многих источников, например, из замечательной книги под редакцией Кристофера Кларка и Вольфрама Кайзера "Культурные войны. Конфликт между католиками и атеистами в Европе XIX века" (Culture Wars. Secular-Catholic Conflict in Nineteenth-Century Europe. ed. Christopher Clark and Wolfram Kaiser. Cambridge University Press, 2003).
Но о чем мы говорим, если Ю. Ушакова "авторитетно" заявляет, что Ватиканский собор ничего не изменил в католической вере, потому что она никак не может обнаружить никаких следов модернизма или либерализма в его постановлениях! После этого не удивительно, что рецензент отметает все уверения о. Александра в том, что архиеп. Лефевр начал сознавать ошибки католицизма, и что в этом смысле перед нами духовно здоровое явление.
О. Александр приводит слова архиеп. Лефевра: "Как могло случиться, что получив обетования помощи Господа нашего Иисуса Христа, Его Наместник смог в то же самое время сам или усилиями других развратить веру верных? Как мог наследник Петра за столь малое время произвести больше разрушений в Церкви, чем революция 1789 года? Имеем ли мы на самом деле папу или незаконно вторгшегося самозванца на престоле Петра?" Архиеп. Лефевр делает для себя вывод: "Я предпочитаю исходить из этого принципа: мы должны защищать нашу веру. Здесь наш долг не допускает и тени сомнения". Но для нашего рецензента этого мало, и она отмечает: "Монсеньор Марсель Лефевр ни в коей мере не сомневается в "папском примате".
На самом же деле, эти реплики архиеп. Лефевра о власти пап указывают на серьезнейшую перемену в католическом сознании. А сами действия Архиепископа, отделившегося от папы Иоанна-Павла II, прямо отменяют скандальные постановления Первого Ватиканского собора о непогрешимости пап. Именно в таких "несущественных" тонкостях все дело в догматике и состоит.
Не знающему, что такое католицизм, трудно разглядеть глубочайший переворот в отношении папской непогрешимости, который совершился по инициативе архиеп. Лефевра. И само избрание Римским папой кардинала Ратцингера, ведущего консервативного богослова Католической Церкви, четверть века возглавлявшего Конгрегацию вероучения, – одно из последствий этого переворота. Папа должен перестать разрушать веру, а напротив, на ней основываться – такова программа Бенедикта XVI. А уж как она исполняется – вопрос другой.
Ю. Ушакова пишет о кризисе лефевристского движения, не сознавая, очевидно, что вообще происходит в западной Церкви. Еще бы лефевристскому движению не переживать кризис. Оно и само есть его прямое порождение!
Между тем и здесь все не так плохо, как утверждает Ушакова. Бенедикт XVI принял делегацию лефевристов (общество папы Пия X) уже на третий месяц своего понтификата, и это общество заявляет о своей сыновней любви и послушании нынешнему папе. Их рукоположения были признаны, а Тридентская месса, наконец, разрешена не на бумаге, как прежде, а на деле.
Мы должны быть благодарны Ю. Ушаковой за ее пристальное, хотя и безрезультатное, вглядывание в отношения двух христианских конфессий. Однако после путаных объяснений Ю. Ушаковой хочется проснуться и вспомнить о том, что есть Христианство, что есть вера, которая нас объединяет и разделяет.
Это и в самом деле очень важный вопрос: что же объединяет православных и католиков? Ведь, хочется надеяться, не только то, что и те и другие подвержены влиянию модернизма и либерализма.
Мы понимаем недоумение Ю. Ушаковой. То общее, что есть у консервативных католиков и православных, действительно настолько важно, что не могло не затронуть самые глубокие струны обыденного либерального сознания. Мы прекрасно знаем на примере либерализма "новой единой Европы", как можно объединяться в отсутствие принципов. Хотим утешить рецензента: нет никакой опасности, что принципиальные люди – и придерживающиеся различных принципов – объединятся. Объединение возможно только ценой истины, а на это ортодоксы и консерваторы никогда не пойдут.
Для либерального, пусть и не отчетливого, сознания вера значит совсем иное, нежели для православных и традиционных католиков. Раздраженный и непонимающий взгляд Ушаковой не видит того, как можно одновременно быть одинаковым и различным в отношении к принципам.
Боязнь консервативного "Интернационала", как видно, глубоко запала в душу либералам. Они полагают, что стоит консерваторам и ортодоксам показать, что они не затхлые ретрограды – и может случиться "непоправимое" – у людей откроются глаза. Потому что на самом деле Православие - правое исповедание истин веры – не имеет в себе ничего замкнутого и провинциального, в отличие от либеральной всечеловечности, которая является абсолютно маргинальным, хотя и абсолютно глобальным явлением.
Не случайно, что православные христиане и консервативные римо-католики согласны в столь существенном вопросе, как отношение к миру. В отношении Христианства к обществу нет границы между внутренним и внешним, между религией и политикой. Невозможно отделить то, что человек думает и делает как гражданин, от того, что он думает и делает как Христианин. Эта граница проводится лишь безумным либерализмом, который проводится в случае г-жи Ушаковой как бы полубессознательно.
Вера объединяет сильнее, чем что-либо, и разделяет, как ничто другое. Это действительно – страшный огненный меч! Это Слово Божие, которое живо и действенно, и острее всякого меча обоюдоострого (Евр. 4:12).
Вера всё и всех обнимает собой – и не терпит одной только лжи, ни в самой себе, ни по соседству с собой. И слово Истины отделяет истину от лжи и в Церкви, и в обществе, и в самой душе человеческой, проникая "до разделения души и духа, составов и мозгов, и судит помышления и намерения сердечные".
Всем нам, христианам, надо прибегать к Богу через истинную веру в Него. Всем нам надлежит придти – сегодня, сейчас! – на суд к Богу Истинному, Который непрестанно судит нас, судит в том, насколько мы верны Истине.
Только этот суд спасает Христианство от растворения в хаосе и от превращения в секту. Поэтому можно приветствовать в консервативном католическом движении именно это желание добровольно придти на суд и проверить истинность своей веры – соответствием Священному Писанию и учению Единой Неразделенной Церкви Вселенских Соборов. Это желание есть, и его невозможно не видеть.
Верующих и ревнующих об Истине никому не удастся вывести за скобки. Они находятся в самом центре событий, и приникают всеми силами к Краеугольному Камню – Христу. Либерализм является общепризнанным и легализованным в массовом сознании явлением. Но по своей сути, по отношению к исповедуемой Церковью вере – либерализм и модернизм является незначительным и даже прямо посторонним явлением.
Христиане находятся в центре – потому что взирают на центральную Истину спасения. А либерализм всегда будет на обочине истории, поскольку это слепой, невидящий взгляд на вещи, небесные и земные.
Статья Ю. Ушаковой в этом смысле нас воодушевила, потому что доказывает: не надо бояться войти дверьми веры, а надо бояться косого взгляда на веру со стороны.
И даже не с той стороны.
30.11.2008 г.
© Общественный Комитет "За нравственное возрождение Отечества"
