За что благодарить Бога

Слово в Неделю о мытаре и фарисее

Хорошо начинается молитва фарисея: «Боже, благодарю Тебя!» Так обычно начиналась личная и общественная молитва в ветхозаветной Церкви. Это была прежде всего молитва хвалы и благодарения. Мы помним, как однажды в присутствии Своих учеников, Господь употребляет ее: «Славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли» (Мф. 11, 25).

На этом сходство заканчивается. Всегда было и всегда есть за что благодарить Господа. Прежде всего за великие милости и чудеса, которые Бог не переставал умножать со дня творения человека и в течение всей истории спасения. Рукою крепкою и мышцею высокою Он вывел Свой народ из Египта в Землю обетованную. Своим милосердием положил конец Вавилонскому пленению и возвратил народ на его родину. С пришествием в мир Христа эта память о благодеяниях Божиих должна была переполнять все. Жизнь обновилась через Него. Он воскресил Лазаря, сокрывая тайны Царства Божия от мудрых и разумных и открывая их младенцам.

Но фарисей не думал о Боге, а только о себе. Он благодарит Бога, но не за Его чудеса, а за то чудо, каким он сам себе представляется, и о котором, не колеблясь, возвещает громогласно. Он отличается от других, потому что он лучше их: он не вор, не обидчик, не прелюбодей, ни тем более мытарь — вроде этого, который стоит позади него — там, в глубине храма. Человек, который не может не вызывать отвращения, и который наносит оскорбление его взору. Он не таков. Он постится, он скрупулезно отдает десятину.

Однако этот фарисей просто-напросто хвастун. К тому же, более болтливый и наивный, чем другие. Увы, его зло — глубже. Слово Божие точно определяет его: этот фарисей принадлежит к числу тех, кто считает себя праведником, чувствует уверенность в себе и презирает грешников. Он не испытывает нужды в покаянии — а значит, и в милосердии и чудесах Божиих.

С мытарем все обстоит абсолютно иначе. Ему потребовалось собрать все свое мужество, чтобы дерзнуть войти в храм. В самом деле, он — вне общества, он — презираем и осуждаем бесповоротно общественным мнением. Он должен ежедневно утирать со своего лица плевки благомыслящих правоверных. И молитва, которую фарисей произносит в его присутствии, несомненно, намеренно возвышая свой голос различимыми для всех словами, направлена на то, чтобы еще более унизить его, сделать еще более тяжким его состояние. Перед лицом Божиим и перед этим, само собой разумеется, праведником, он — ничто. Тем более ему нечего предложить Богу, нет у него ни одного доброго дела, ни малейшей заслуги, никакого права что-то из себя представлять. Он стоит с пустыми руками и сердцем, наполненным отчаянием.

Но именно в глубине этого отчаяния есть одно, что его может спасти: милосердие, кроткая жалость Господня. Он взывает к ней, он хватается за нее почти без всякой надежды. И этого оказывается довольно. Он может ничего не бояться. Насколько низко он может пасть, настолько ниже будет всегда смирение и кроткое милосердие Божие, с которым он однажды встретится, несмотря ни на что. И тогда он встанет посреди пения Божией Матери: «Величит душа Моя Господа», посреди заповедей блаженства: «Блаженны нищие духом», посреди всех псалмов. Он встанет посреди истории нашего спасения.

Ибо эта вера, уходящая вся в милосердие Божие, дает возможность распространяться этому милосердию без конца — там, где самодостаточность фарисея останавливает его. И только так жалость Господня может продолжать и сегодня свои чудеса. И отныне только такая молитва, только такое благодарение имеет значение. То, которое взывает к милосердию Божию и которое дерзает надеяться, что оно все превозможет. И только оно. Милосердие — это непостижимое немощное Божие, которое есть также Его всемогущая сила, способная совершать чудеса. Благодарю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты умилосердился надо мной, грешным.

Протоиерей Александр Шаргунов

1 февраля 2015 года