Воистину, смерть обнажает все. Смерть священника Даниила Сысоева обнажила тот факт, что грозившие ему убийством шахиды лжепророка Магомета не бросались словами.
Они ничего не знали ни об «уранополитизме» иерея Даниила, ни о его связях с дьяконом А. Кураевым. Они знали только одно: Сысоев говорит и пишет, что Аллах – не Бог. «Если не перестанешь говорить так об исламе, убьем». Отец Даниил продолжал, настаивая на обязательности для нас определений Константинопольского Собора 1180 года, изрекшего, что Бог Священного Писания – не бог Махоммета.
Эта его миссия была прежде всего внутренняя, обращенная внутрь Церкви. Он свидетельствовал свое истинное Христианство тем, что, опираясь на Откровение Божие – источник нашей веры – и на обязательные для нас постановления Святых Соборов, опровергал вздорные мнения массового сознания, проникшие в Церковь и угрожающие чистоте единой спасительной Веры.
Он успешно разрушал незыблемые штампы массового сознания: «Бог у всех один. Бог всех любит. Бог никого не наказывает. Я понимаю Библию по-своему. У меня своя вера. У каждого своя вера. Все веры хорошие. Вера не может разделять».
Его миссия равно обращена против ложных мнений и отступнических позиций и митрополита Антония (Блюма), учившего: Бог – неконфессионален. Он не принадлежит определенной религии, и рядового московского батюшки, заявляющего на «Русской линии»: Я ничего против ислама не имею и с уважением к нему отношусь.
Что касается Рамакришны, Вивекананды и вообще нехристианской мистики, очень трудно обобщать. Но кому бы человек не молился, на самом деле он молится Тому единственному Богу, Который существует. Вы можете поставить перед собою идола, но если вы молитесь Богу, за пределом идола вас слышит Тот, Который есть, а не тот, которого нет. Бог – неконфессионален (Митрополит Антоний Сурожский. Беседа о Созерцании. Москва, 1971 год).
Эти заразные вирусы безразличия ко Христу и наплевательства на Истину – своеобразные догматы новой религии. Эта «нулевая религия» новых русских агрессивно разъедает догматическую веру, становится в наше время «общим местом». Настолько «очевидным» для модернистов, что опровержение ее выглядит в их глазах чем-то неприличным, провокационным, преступным.
Отец Даниил был главным инициатором провокационных диспутов с мусульманами, цель которых он усматривал в том, чтобы публично богословски доказать тот факт, что Коран не является боговдохновенным писанием (Яна Бражникова, Илья Хаськович, Илья Бражников. РПЦ эпохи потребления. Правая. Ру).
Диспуты с мусульманами проводились еще Святыми Кириллом и Мефодием! Цель их была абсолютно та же, что у отца Даниила. Изменилось лишь время – теперь «правые», потеряв Правую Веру, считают свидетельство Истины провокацией.
Разве Кирилл и Мефодий не боялись джихада? Ислам с тех пор не изменился. Но они преодолевали страх любовью к Богу.
Удивительно, как в этом, с позволения сказать, общем современном «бренде» (или – «тренде»?) агрессивного равнодушия к Спасению, Вечному Животу и Небесному Царству, соединяются Карпец, Максим Шевченко, Гейдар Джемаль. Ничто не препятствует дополнить список Пугачевой, Кобзоном, Калмановичем…
Но хуже всего то, что этот их безответственный, примитивный и одновременно абсурдный «бренд» (или «тренд»?) безразличия как нельзя лучше обслуживает страшную в своей сути экспансию земной веры, той горькой звезды Полынь, падшей на источники вод, которую толкователи Апокалипсиса отождествляют с исламом.
А теперь послушаем нового Священномученика.
В чем отличие между Христианством и исламом.
Многие современные люди не видят разницы между исламом и христианством. Они говорят: «Мы верим в единого Бога. Мусульмане также почитают Иисуса, Марию, пророков, а разница только в обряде. Это два пути к одному Богу».
Один такой деятель даже договорился до того, что заявил, будто о том, кто прав в споре христиан и мусульман, чья вера истинная, мы узнаем только за гробом. Но давайте посмотрим, так ли это? Ведь уже выше мы говорили, что мусульмане после смерти пойдут в ад. С чем же связан столь тяжкий приговор слова Божия, обращённый к последователям Магомета? Давайте обратимся к первоисточникам этих двух религий – Библии и Корану, – чтобы узнать, одному ли Богу служат христиане и мусульмане.
По Корану, христиане, которые сказали «Христос – Сын Божий», достойны отвращения: «Эти слова в их устах похожи на слова тех, которые не веровали раньше. Пусть поразит их Аллах! До чего они отвращены! … Они желают затушить свет Аллаха своими устами, но Аллах не допускает иного, как только завершить свой свет, хотя бы ненавидели это многобожники» (Коран. 9; 30, 32).
Согласно Библии, «всякий, отвергающий Сына, не имеет и Отца» (1 Ин. 2:23). Таким образом, для Библии (которую требует слушать Мухаммед – см. Коран. 2, 79 (85); 3, 2 (3)) мусульмане – это фактические безбожники. На них пребывает гнев Божий (Ин. 3:36). Они ещё до Суда осуждены, ибо не уверовали во имя Единородного Сына Божия (Ин. 3:18) и не чтят Отца, Пославшего Его (Ин. 5:23).
Христиане почитают как величайших святых – мучеников, которые за имя Христа воскресшего шли на смерть, показывая этим силу Господа. Они – свидетели победы Сына Божия над смертью.
Мусульмане почитают как мучеников «шахидов», убивающих на священной войне, – тех, кто неверен, на их взгляд, Аллаху.
Христиане почитают святой Крест как жертвенник, на котором совершилось наше спасение. Крест – это меч, рассекающий сети дьявола, слава ангелов и победа над грехом. Мы освящаем крестным знамением все, и так избегаем демонических козней.
Мусульмане отвергают животворящее Древо и считают его идолом. На завоёванных ими землях они часто заставляли христиан снимать Кресты с храмов. А вместо этого знака победы над сатаной они почитают черный камень в Мекке, считая его (по одной из версий их мифологии) окаменевшим ангелом.
Православные ждут небесного Царства, где праведники будут сиять как солнце. Они будут наслаждаться созерцанием Самого Творца, Который будет для них Отцом, а они – его детьми. Главное наша радость – в созерцании Бога и в соединении с Ним.
Мусульмане ждут грубо-материального рая, где их ожидают плотские наслаждения (в т.ч. эстетического, «гастрономического» и «сексуального» свойства). Всякая возможность соединения с Творцом яростно отвергается мусульманами, кроме суфиев. Но и они считают, что человек, встретившись с Богом, сам исчезает и растворяется в Нем.
Разве столь противоположные религии быть «двумя путями к одной вершине», как говорят многие? Нет, тут необходимо сделать выбор между Откровением Самого Бога, ставшего Человеком и спасшего нас Свой Кровью и откровением некоего духа, ничего не давшего своим адептам, кроме возвращения под гнёт внешнего Закона.
Пострадавший стал жертвой продвижения определенного тренда, – пишут «Правые», – процесса, в котором Русская Православная Церковь – лишь одно из звеньев, и отнюдь не самое влиятельное.
Тренда на святость, на счастье, на успешность.
Да, Бражниковы и Хаськович. Вы правы.
Отец Даниил свят, блажен и успешен. И счастлив.
Только в одном ошиблись: не он, а вы – несчастные жертвы вашего «тренда».
Он же – добровольная жертва любви ко Господу Иисусу, жертва за ненавидящих и любящих его, жертва благоугодная Богу, ненавидящему неправду и взыскующему истину.
Мне жаль вас. У отца Даниила за гробом есть Родина. Он в объятиях духовно близких ему Сергия Радонежского, Бориса и Глеба, Николы Угодника. Это и есть настоящая Россия.
А у вас – нет ее тут, и не будет там, если не покаетесь, не покончите с брендословием.
27 ноября 2009 г.
© Общественный Комитет "За нравственное возрождение Отечества"