Острова

Вечером, в половине Седьмого

Протоиерей Владимир Переслегин

 

"Всякая гора и остров сдвинулись с мест своих".

Апокалипсис, глава 6

1.

Описываемые в этой главе Откровения события относятся к началу шестого периода жизни Церкви на земле - снятию шестой печати.

Горы - по толкованию Св. Андрея Кесарийского - означают начальственных лиц, государственных и церковных, острова же - поместные Церкви.

Море в Писании означает чуждую и враждебную Богу и Церкви стихию мира сего - то море, куда попустил Господь ринуться бесам, вошедшим в свиней.

2.

Острова и горы сдвинулись - не означает, конечно, их исчезновения. Но их нет на "местах своих" после землетрясения при снятии печати! То есть, их нет там, где их ищут, куда указывают тысячелетние указатели сформированной ими цивилизации.

Весьма точная иллюстрация того, как это может произойти - перекрашенные в желтый цвет и исчезнувшие из топографических справочников острова Большой Уссурийский и Тарабаров. Нет, они не затоплены морем, как город Молога Ярославской губернии - Рыбинским водохранилищем. Их скрытие под воду вызвано не устройством 13-метровой сталинской плотины на равнинной реке Волге, а перемещением государственной границы Российской Федерации.

Покрытые теперь плотным слоем чуждого христианству и многочисленного, как песок, как вода морская, народа, они будут жить под другими именами и принадлежать иной культуре, навсегда покинув свое место - короткое крепкое сухожилие под сгибом колена устремленного к Востоку Медного Всадника. Навсегда покинув икону Родины - ее карту, столь любимую ее последним Государем!

Это событие по значению - не меньше, чем подвижка "со своих мест" Харькова и Петропавловска, Гурьева и Екатеринослава (Днепропетровска), "ушедших" в 1991 году за пределы родившей их Великой России. Но, разрубленные беловежским сговором, обреченные на медленную смерть, части единой и неделимой страны остались лежать на месте. Севастополь не переименовали в Бендеропiль, Уральск - в Казах-Жуз. Русское население в них, как и повсюду в России, сокращается, но еще остается в наличии. Эти города подтоплены, но еще не затоплены. Они лишены былой славы, красоты и значения, но они еще есть, их все еще легко найти.

По аналогии со знаковым признаком предыдущей революции - физическим уничтожением - это не стертые с карт Молога и Матёра, а это - недобитые Беломорканалом и Минводхозом, сильно подтопленные и искалеченные, но все еще живые Белозерск и Калязин, Углич и Чебоксары.

Революция углубляется.

И вот огромные острова теперь, в 2004, сдвигаются полностью и навсегда, с гораздо большей легкостью, без страшных жертв и трудозатрат Пятилеток.

3.

Тот же процесс происходит и в духовной жизни.

Произошло "великое землетрясение" (Апокалипсис, гл. 6, ст. 12), означающее, по Св. Андрею, "перемену дел" на земле, то есть - отказ от самых глубоких и традиционных для всего человечества норм и правил: запрет на людоедство, гомосексуализм, убийство нерожденных детей, и т. п. Эти преступления творились, разумеется, и раньше, и даже процветали среди отдельных народов. Но народы эти беспощадно истреблялись народами более развитыми и более нравственными, например, филистимляне - иудеями, Карфаген - Римом, людоеды бассейна реки Конго - тогда еще христианскими Бельгией и Британией. Таким образом, эти грехи никак не могли стать нормой в сознании человечества - ни в Ветхозаветном Израиле, ни в правовом Риме, ни в христианских, ни в исламских странах, то есть - в цивилизациях, определявших историческое лицо человечества, сформировавших столбовую дорогу его истории.

Это землетрясение, этот переворот произошел.

Европа на глазах у всех отказалась от Христа, провозгласила себя "постхристианской". Ужасающие преступления, веками считавшиеся мерзостью, декриминализированы, неприкосновенны, закреплены Законом. В Голландии - эвтаназия, в Канаде - однополые браки, в России - проституция и порнография. Высшей ценностью перевернутого мира становится принципиальная, требуемая от всех, как знак лояльности, как ранее - Credo от доброго католика - исповедь терпимости к злу, равенства добра и зла, идеологии толерантности!

Черное стало белым, белое же - вера в Бога на Небе (а не в "бога в душе"), любовь к Родине, соблюдение девической чести, презрение к власти денег - черным. Сделалось признаком дефектного сознания, признаком неполноценности и вырождения.

Последствия этого, произошедшего в Шестом периоде, переворота будут, по Писанию, определять земные дела вплоть до последнего, окончательного Землетрясения, о котором Господь говорит: "еще раз потрясу землю", а тайновидец Апокалипсиса: "сделалось великое землетрясение, какого не бывало с тех пор, как люди на земле. Такое землетрясение! Так великое!" Это, последнее, будет в самом конце Седьмого дня, или седьмого периода жизни Церкви. Им закончится ее история. После него "всякий остров убежал, и гор не стало".

Ныне же есть острова, есть и горы. И они пребудут до скончания века, до Второго пришествия Христова на землю.

Но они уже "сдвинулись с мест своих" в сознании людей в результате первого апокалиптического землетрясения.

Как это происходит, можно понять, задумавшись о месте в людском море одного из великих островов - Русской Православной Церкви.

4.

Наше, русское землетрясение продолжается весь ХХ век. Страшны были его первые удары - убийство Помазанника, взрывы церквей, массовые расстрелы. Но последние его толчки - уже не удары, а тектонические сдвиги. Платформа поехала. Отсюда и изменения координат.

Так, еще 20 лет назад средний советский человек, не ходя в церковь, твердо знал, где она находится.

Она находилась вне системы координат советского человека, и именно поэтому была различима и опознаваема.

"Классы, социальные группы, внесистемные элементы". Так делили общество преподаватели научного коммунизма. Я хорошо запомнил, на всю жизнь, как весьма продвинутый преподаватель этой кафедры, о котором шла молва, что он - из КГБ, которому доверили готовить студентов к Госэкзамену (в начале перестройки его посадили за развратные действия) - как он диктовал на семинаре: кто принадлежит к "внесистемным элементам".

"Кустари-одиночки, духовенство и служители культа, преступники-рецидивисты".

Итак, еще в 1983 году Церковь в лице ее иерархии и клира была внесистемным элементом в системе ценностей атеистического государства.

Это значит, система Её видела и весьма точно идентифицировала!

Нарушая запрет, приближаясь раз в год к Крестному ходу, советские люди прекрасно понимали местонахождение Церкви.

О ней знали мало, но знали главное: она есть. Там учат, что Бог есть, и туда ходят люди, в силу разных причин в это верующие. Осознавали также, что она в принципиально неразрешимом конфликте с советским обществом, хотя и терпится советскими людьми.

Поэтому-то в 80-х годах авторитет Церкви был огромен. Благоговейное уважение испытывали "перестраивающиеся" граждане страны к могучей системе, выдержавшей неприятие и отторжение рухнувшего в их сознании колосса и при этом не нуждающейся ни в какой перестройке!

Прошло 20 лет, и что знает о Церкви современный обыватель?

Гораздо больше - и неизмеримо меньше.

Он гораздо хуже, чем тогда, видит её, он теряет её из виду.

По-прежнему на Пасху - Крестный ход, по-прежнему - яйца и куличи.

Но, в отличие от 60-80-х годов, это меньше связано с Церковью, чем тогда!

Те же крещеные люди. Они, как считает большинство из них, никогда не отрекались от Бога. Их обязательно будут отпевать. Но, в отличие от таких же людей советского времени, они не видят никакого противостояния, ни даже противоречия между собой и Церковью.

Если те, принося кулич на освящение, считали кощунством завернуть его в "Правду", то нынешние спокойно заворачивают свой пасхальный кулич в "Московский комсомолец" или "Антенну", печатающие то, о чем и помыслить не могли читатели "Правды": объявления с телефонами вызова на дом проституток любого пола.

Это и есть сдвиг Церкви со своего святого места. Это и есть дрейф остовов в неизвестном никому направлении.

Вернее, известном. По пророку Даниилу и беседе на Елеонской горе. К мерзости запустения на месте святе, к Антихристу.

Ведь 9 из 10 священников (любой "юрисдикции"!) не обратят на МК никакого внимания. Ведь и торгующая СПИД-ИНФО торговка, и "мамка" уличных проституток, и мать сутенера, и мать "авторитета", и сам "авторитет", и его "крыша" в лице начальника РУБОПа и его семьи, и "крышующий" их всех крупный туз из Администрации - все как один пойдут освящать куличи на Пасху. И не ощутят никакого дискомфорта.

"И я верующая. И я в Церковь хожу. Не до фанатизма, конечно. В меру. Главное, чтобы Бог в душе был. И чтоб было добро в сердце. А вы священник - ненастоящий".

Это скажет и заведующая освященной аптекой, увешанной рекламой оральных контрацептивов, и продавщица порножурналов, и завуч медучилища, преподающая студенткам основы "безопасного секса". И никто из близ стоящих не прервет ее, не укажет ей дорогу из церковной ограды.

И обычные, достойные люди - водители, врачи, пенсионеры, учителя, - пассивно согласятся. И те, и другие видят куличи, верят в благодать, освящающую их, но не видят Церкви. Не верят в Заповеди, хотя и слышали о них.

Небо для них свилось, как свиток, они не могут почесть написанное там. То, что наизусть знали их неграмотные прабабки и прадеды. И это - Апокалипсис. (6, 14)

А попробовали бы они, эти учителя и работники обкомов и райкомов, еще 20 лет назад заявить: и я в церковь хожу, и Крещенскую воду беру, и машину, и дом освятила!

Молчали. Боялись.

Так как точно знали: где они, и где Церковь.

Ничего о Церкви не зная, кроме того, где она. Она была за оградой, и это было ее место, опасное в их сознании.

А теперь они умеют брать благословение, знают, где находится Дивеево, знают, чем архиерей отличается от протоиерея… Но не знают ничего ни о Церкви, ни о том, где она находится.

Где она?

Она уплыла от них, как остров, ничего не сказав о том, где искать ее.

В их сознании она в их доме - через телевизор, в их кармане - через купленный в метро ладан. Они Её давно к себе приравняли.

Но они - не Церковь. Но они - не свидетели являемой Церковью вечной Жизни, достигнутой Крестом и познаваемой через крест. Они любят мир и то, что в мире. И ради Христа никогда не согласятся быть скорбными и отверженными миром.

Поэтому они - не "тело Христово", не "столп и утверждение Истины", не "велия благочестия тайна". В отличие от прихожан 60-х.

Однако ничто не препятствует им безбоязненно отождествлять себя с Нею.

5.

Чтобы эта ложь прекратилась, Церковь, остающаяся недвижимой, должна сообщить народу свои координаты.

Для этого Церковь должна из множества направлений своего вероучения и своего спасительного делания выделить те, которые не смогут или не захотят разделить:

заведующая торгующей контрацептивами аптекой, продавщица порнухи, бандит и крышующий бандита чиновник. Мэр города, на улицах которого процветает проституция.

Дальнобойщик и ремонтный рабочий из "ближнего зарубежья", изменяющий своей жене с московскими девочками и спокойно ставящий свечи за здравие своих детей. Телевизионщик-педераст, позволяющий себе перекреститься перед эфиром…

И многие, многие другие, за которых распялся Христос.

То самое, чего они не могут принять - бескомпромиссно поставить на первое место в служении. Все остальное, против чего они не возражают: реставрация храмов, Крестные ходы, окормление тюрем и больниц - на второе.

А на первое место поставить: спасение народа от них и их содомской идеологии.

Вот будет дело церковного милосердия!

Они сами и весь народ увидят тогда очертания Острова - Русской Православной Церкви.

Им станет понятно призвание Церкви. Без Воскресных школ.

Им станет понятно их положение. Они осознают себя как друзья Её или как Её враги.

Друзей будет больше, ведь мы пока еще - Россия.

В народе произойдет разделение на церковных и антицерковных людей.

Церковных станет больше.

Вот будет катехизация!

6.

Будет ли? "В мире проходит число 6, и наступает число 7", - сказал уже довольно давно преподобный Нектарий Оптинский.